|
Властная государственная сила терпела поражение пред одним человеком, носителем Духа Божия. Бог торжествовал в этой неравной борьбе. Для христианской любви надо совсем немного времени, чтобы ее поняли и оценили. Все приходы, где послужил отец Иоанн, собрали ему духовных чад, сделав его многодетным духовным отцом. Пользу от его странничества по Рязанщине получали не только храмы и люди, но и сам странник. Общение с простыми Божиими людьми приоткрывало ему богатство русской души, Богом отмеченной. И он любил их так же, как орловских блаженных в детстве. Практические занятия в духовной академии жизни для него продолжались. Пять церквей, пять сельских приходов! На каждом из них шлифовалась определенная черта его духовной сущности. Первый приход Троица-Пеленица в селе Ясаково48 стал для отца Иоанна прообразом монастырской жизни. И он, поняв особенности своего нового места служения, устремился в Глинскую пустынь. То, что он увидел, превзошло все ожидания. Живой духовный оазис, благоухающий ароматом Небесного Царства, и воинство его – монахи, на лицах которых лежала его светлая печать. Среди воинствующего безбожия и тьмы 80 они своей смиренной простотой и кротостью, своей верностью являли миру победу воскресения души в Боге. А молитвенный покров над монастырем, восчувствованный отцом Иоанном в первый же день приезда, оживил в сердце память его лагерной молитвы, творимой в кладезе души. 72-летний иеросхимонах Серафим (Романцов)[49], проживший аскетом-отшельником 12 лет в горах Киргизии и уже 10 лет руководствующий братию пустыни как духовник, после первой же встречи признал в приезжем иерее своего духовного сына, Богом ему посланного. Отец Иоанн благодарил Господа и всем существом отдался ученичеству. Окрыленным он вернулся в Ясаково. И там два иерея, настоятель-монах и он, усердный искатель монашества, взялись за рало одного плуга, чтобы возделывать Ниву Божию. Они были на редкость единодушны в своих устремлениях, а в деловитости не уступали друг другу. Настоятель отец Дорофей50, бывший военный моряк, познал Бога в дышащем смертью Северном море, когда, держа на руках раненого друга, он, по слезной просьбе умирающего, стал отцом его сыну-сироте. По окончании войны по зову Божию он принял монашество и сан. Отец Иоанн глубоко уважал живую веру и жизненный подвиг отца Дорофея и с желанием и радостью подклонял свою главу послушанию монаху-настоятелю. Приемный сын доставлял отцу много хлопот и огорчений, не понимая, почему отец -поп, да еще и монах? Отец Дорофей, от природы горячий, стал вспыльчивым. Отец Иоанн всегда умел понять и оправдать его раздражительность, умел и потерпеть. «Мы с отцом Дорофеем как род- — 35 —
|