|
– Будь отныне здрав! Раны исчезли, и признательный Иоанн остаток дней своих провел в изумительных подвигах созерцательной жизни и до такой степени просветился духом, что удостоился провидеть час и день своей кончины. Умилительно простился он с собравшейся к нему братией и, заповедав похоронить свое тело в Архангельской, созданной им, церкви, с райской улыбкой на молитвенных устах отошел ко Господу, и теперь на небесах купно с ликами ангельскими, устами уже не земными и тленными, немолчно славит Приснославимого, – Ему же и от нас да будет честь и слава, и благодарение, во веки веков. Аминь. Память преподобного Григория, доместика великой церкви[251] В лавре святого Афанасия просиял также высоким своим житием и благоговейнейший певец и доместик, преподобный Григорий. Он особенно известен по следующем славному, чудесному событию, которому удостоился быть причастным. – Святейший вселенский патриарх Каллист 1-й (см. о нем 20 июня), во дни игуменства в лавре преподобнейшего Иакова Прикана[252], определил на Литургии Василия Великого, во время диптихов (на задостойнике), петь: «О Тебе радуется», но преемник его, святейший Филофей, отменил постановление своего предшественника, повелев петь: «Достойно есть», как кратчайшее. От этого в церкви родилось некоторое недоумение. Раз, накануне Светов (Богоявления), Григорий Александрийский[253] повелел сему доместику Григорию петь: «о Тебе радуется», но державшиеся стороны Филофея[254] противились сему: однако ж Григорий Александрийский настоял, и доместик пропел: «о Тебе радуется»… После бдения, совершавшегося на сей великий праздник, легкий сон на несколько времени смежил очи утомившегося певца Григория, и – о, чудо! – он видит пред собою Владычицу мира, Которая говорит ему: «приими воздаяние за твое пение, доместиче! – много благодарю тебя за твою песнь в честь Мою». Сказав это, Она дала ему златницу, которая тогда же была повешена на святой иконе Богородицы, в сей святой лавре. С этого времени Церковь определила – на Литургиях Василия Великого и на навечериях петь: «о Тебе радуется»[255]. Страдание святого мученика Георгия[256] Блаженный Георгий был родом из Филадельфии, сын христианских родителей. Пришедши в возраст, он удалился из своего отечества и поселился в Карачасу – одном местечке епархии Илиопольской. Здесь, ослепившись вихрем мирской суеты, принял он исламизм, но спустя немного дней после несчастного признания лжи истиною, тьмы светом, отрезвился от умного ослепления, живо почувствовал тяжесть своего преступления, горько о нем плакал и искал средств к своему исправлению. Почему, улучив удобное время, он удалился оттуда, прибыл на Святую Гору, исповедал там одному духовнику свой грех, исполнил назначенный им канон и, по исполнении его, был помазан священным миром. Привившись таким образом к духовной маслине – Христу, он довольно лет всячески подвизался для умилостивления Бога, прогневанного великим его преступлением отречения; однако душа его никогда не имела в себе полного мира. Размышляя о словах Господа: иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех (Мф. 10, 33), блаженный не находил никакого другого средства загладить свое отречение от Христа, кроме исповедания Его пред теми, пред которыми отрекся Его, и кроме пролияния за Него крови своей; размышляя же о сем, воспламенился наконец непременным желанием мученичества. Объявив об этом намерении своему духовнику и некоторым другим духовным отцам и найдя их согласными со своим желанием, он раздал все, какое было у него имение, отцам в милостыню, прося и молитв, столь нужных ему для предстоящего великого подвига, и, оставив Святую Гору, прибыл в Карачасу. Турки, увидев его здесь, узнали и, тотчас же схватив его, привели к судье и свидетельствовали, что этот человек в такое-то время отрекся Христа и сделался турком, а теперь, явившись сюда, ходит в христианских одеждах. «Правда ли это?» – спросил судья Георгия. – «Совершенная правда, – с великим дерзновением отвечал мученик Христов, – я действительно тот хаджи-Георгий, который в такое-то время по безумию своему отрекся своей веры и принял вашу, но, сходив в разные места, я хорошо понял, что вера ваша ложная, и потому теперь пришел сюда за тем, чтобы отдать вам ее назад. Велик мой грех, что я оставил первую мою веру, которая есть чистое неподдельное золото, и принял вашу – этот ничтожный металл. Итак, исповедую пред вами, что я снова христианин, именуюсь Георгием и за любовь ко Христу готов излить всю мою кровь. Теперь делай со мною что хочешь». – Судья, чтобы переменить мысль его, употребил все средства, но мученик стоял в вере Христовой твердо и непоколебимо. Видя эту непреклонность его мысли, судья велел слугам своим ввергнуть страстотерпца в темницу и мучить его там до тех пор, пока отвратят его от христианства. Получив такое нечестивое повеление, слуги устремились на страдальца Христова, как неукротимые звери и, ввергнув его в темницу, 8 дней мучили лютейшими муками: они – диавольские слуги – растянули его ноги в дереве до того, что так называемые пахи едва не разрывались, затем принесли металлическую, сильно раскаленную чашку и надели ее на голову ему, как скуфью; потом обвили веревкой голову его и стянули ее так сильно, что белки глаз его выступили из своих мест. Но мужественный воин Христов, от таковых безчеловечных мук полумертвый, взывал: — 349 —
|