|
Сокрушаясь о своем отречении и чувствуя в сердце своем всю тяжесть своего падения, он казался в кругу товарищей совсем уже не тем, каким прилично было ему казаться. Посему люди рейс-эффенди, подозревая его в намерении бежать, тщательно стерегли его, не позволяя ему отлучаться из дому; притом прилежно наблюдали за всеми его словами и движениями. В один день товарищи Елевферия увидели на нем небольшой крест[87] и с бранью тотчас сняли с него и показали рейс-эффенди, обвиняя Елевферия, что он и по принятии магометанского закона не оставляет носить на себе крест – символ христианства. Рейс-эффенди, выслушав их обвинение, сказал: Решид (мусульманское имя Елевферия) вовсе не заслуживает осуждения за то, что носит на себе крест, так как он в продолжение этих немногих дней не мог познать всей сладости нашей веры. Оставьте его, он сам со временем придет к богопознанию. Слыша такие успокоительные слова господина, слуги на время замолчали. После четырехмесячного пребывания в Шумле эффенди со всей своей свитой отправился в Адрианополь, куда последовал за ним и Елевферий, к которому в это время многие из людей рейс-эффенди уже относились враждебно, так как им не нравилось ласковое обращение эффенди с Елевферием, вследствие этого он боялся, как бы они по злобе своей не умертвили его на пути, и тогда он умер бы в мусульманской вере. Посему, как только прибыли они в Адрианополь, Елевферий тотчас от них скрылся и бежал в митрополию и, узнав, что митрополит Кирилл[88] в церкви совершает вечернее богослужение, так как день был субботний, пошел туда. Глубоко потрясен был несчастный, когда увидел здесь диакона, кадящего народ вне храма; отступник вполне сознавал, что только он один лишается благодати священного фимиама. Он готов был рыдать о своем окаянстве, но дабы не выдать себя пред предстоящими христианами, он удержался от слез и объяснил, что пришел из Константинополя к митрополиту с нужными письмами, которые поручено ему лично передать владыке. Митрополит, узнав об этом от диакона и не желая оставлять вечернего богослужения, послал епитропа церкви узнать о письмоносце, о его желании видеть владыку и взять от него письма. Елевферий, видя такой оборот дела, сказал сам себе: несчастная надежда обманула меня, и, отведя в сторону епитропа, рассказал ему о своем отречении и просил его дать ему греческое одеяние. Слыша о предметах такой важности и притом в то время, когда в Адрианополь входили турецкие войска, епитроп от страха ли, чтобы не потерпеть тамошним христианам какой-нибудь неприятности, или по немилосердию, отклонил его просьбу и прогнал несчастного отверженника. Однако такая неудача не ослабила в нем любви и ревности к христианской вере, и он не терял надежды на свое спасение. Раз он встретился с одним благонамеренным христианином, описал ему кратко свое безвыходное положение и убедительно просил принести ему греческие одежды в определенное место и время. — 121 —
|