|
- Кибень... Кибень называется. *** Рассказ был принят на «ура», хотя писатель не лукавил, считая его не очень удачным. Незаметно пролетели два часа, но люди не хотели расходиться. Еще с час он отвечал на вопросы, подписывал книги. Последней подошла молодая женщина. Подошла, протянула книгу. Писатель с самого начала приметил ее: очень красивое лицо, роскошные черные волосы, очень живые зеленые глаза. Все портило выражение лица: уголки губ были опущены, от чего казалось, что женщина либо чем-то недовольна, либо ей просто скучно. Она одна во время выступления писателя не смеялась, когда смеялись все, да и вообще никак не реагировала на происходящее. - Подпишите, пожалуйста. - С удовольствием. Скажите, кому? - Наташе. - Какое у вас красивое имя. - Это не мне. Одной девушке. Ей нравятся ваши книги. - Спасибо. А вам, нравятся? – подписывая, спросил писатель. - Еще не читала. - Ну, а как вам вечер? – странно, но слегка пьяный от успеха писатель, которому люди уже сказали столько теплых слов, очень хотел услышать похвалу и от этой особы. - Нормально, - спокойно ответила она, - вот только… - Говорите, не стесняйтесь! - Да я не из застенчивых, просто не знаю, нужно ли это вам… - Не совсем понял вас, - слукавил писатель. - Может, вы только похвалы слушать любите? - Почему только похвалы? Критика – это тоже… хорошо. - Вы и впрямь так считаете? - Да, соврал писатель. Женщина вдруг посмотрела ему прямо в глаза, а затем улыбнулась: - Наташка сказала бы: «Не верю!» - Станиславский тоже, - стал раздражаться писатель, чувствуя, что незнакомка видит его насквозь. Ему действительно не нравилась критика, более того, он ее терпеть не мог. Впрочем, герой вечера нашел в себе силы улыбнуться: - Услышать из уст такой красивой женщины… - Не продолжайте! – резко отозвалась та, - вы не должны говорить банальностей. Никогда. - Это еще почему? - Разочаруете таких, как Наташа. А мне бы этого не хотелось. «Слушай, шла бы ты в конце концов отсюда» - подумал он. - Хорошо, я пошла, - спокойно ответила женщина, взяла книгу и вышла, провожаемая растерянным взглядом писателя. - Не обращайте на нее внимание, - это подошла Надежда Михайловна, по всей видимости слышавшая разговор писателя с женщиной, - москвичи они все такие – с гонором. - А что, она москвичка? - Кто же еще. Все свободные дома у нас поскупали. - Так сейчас, почитай, не лето, что ей в конце октября в Энске делать? – продолжал спрашивать писатель. - Дочка у нее больная, - вмешалась в разговор другой библиотекарь, Татьяна Ивановна, - они от меня через три дома живут. Кто-то говорил, что у девочки с легкими что-то, ей чистый воздух нужен. А его у нас, слава Богу, сколько хочешь. Вот они здесь и поселились. Говорят еще, что у них… — 21 —
|