|
Не прозревая правды Божией в судьбах человечества и вообще всех людей, взятых в отдельности своей, я томился во мраке, владевшем мною. Я бывал подобен малому ребенку, во всем беспомощному. Испытывая нужду что?то понять, я становился нетерпеливым от боли душевной и ждал помощи от Бога. И Господь снисходил к моему невежеству и не оскорблялся моею дерзостью, но, как мать, сострадал мне и спешил с ответом. И это не один, а много-много раз. Подобным же образом Он обращался с многострадальным Иовом, бурно выражавшим свои протесты. Вот один из моих случаев: это было во Франции, в двадцатых годах, до моего отъезда на Афон (1925). Я долго с плачем молился Богу: «Найди средства спасать мир; всех нас — развращенных и жестоких»… Особенно горячею бывала молитва за «малых сих», за нищих и угнетенных. К концу ночи, уже на исходе сил, я на время потерял молитву из?за пришедшей мне мысли: «Если я так, всею силою моего сердца, сострадаю человечеству, то как понять Бога, безучастно смотрящего на злострадания многих миллионов, созданных Им же Самим людей? Почему Он допускает неисчислимые насилия одних над другими?» И так я обратился к Нему с безумным вопросом: «Где Ты?..» И в ответ услышал в сердце слова: «Разве ты распялся за них?»… Эти кроткие слова, произнесенные Духом в сердце моем, потрясли меня: Тот, Кто распялся, ответил мне как Бог. Короткий ответ Бога обычно заключает в себе сущность дела. Божие слово приносит в душу новое, особое чувство бытия; сердце испытывает прилив светоносной жизни; ум вдруг постигает дотоле скрытые смыслы. Прикосновение к нам творческой энергии Бога — нас новотворит. Полученное таким путем познание не подобно философской интеллекции: вместе с уразумением положения — всему существу человека сообщается иной образ существования: ведение Бога сливается с потоком молящейся любви к Нему. Что же мыслил я в то время по получении ответа от Бога? Вот что: если Бог такой, каким явил Его распятый Христос, то все мы и только мы повинны во всяком зле, наполняющем всю историю человечества. Бог явил Себя в нашей плоти, какой Он есть. Но мы не просто отвергли Его: мы убили Его позорною смертью. Я увидел духом, что не отсутствие сострадания к нам в Боге причина людских терзаний, но исключительно злоупотребление человеком даром свободы. В споре моем с Ним — Он победил. Сначала залил меня горький стыд за безумно-гордую мысль: будто я сострадателен более, чем Он. От стыда пришло покаянное самоосуждение. Затем все преодолела радость. Господь не только не осудил меня за дерзость, но даже излил на мою главу обильное благословение. Позднее я понял, что и сама сострадательная молитва та была Его действием во мне. — 17 —
|