|
Э. Ренан. С. 148. Можно себе представить, какая тесная связь существовала между Двенадцатью, собранными вокруг Учителя, вечером в горнице, когда удалялся народ и Иисус, отдыхая от дневных трудов, передавал им сокровища премудрости и святости, о которых мир не имел и понятия. Для этих спокойных минут сберегал Он Свои сердечные излияния и дружескую беседу. Ни один нечестивый или равнодушный человек не стеснял искренности этих собеседований. Ученики могли обо всем спрашивать, Иисус — обо всем говорить, просвещая их простые и новые сердца и, как говорит Евангелие, объясняя им все. Когда Он спрашивал учеников: «Поняли ли вы это?» — они в восторге отвечали: «Так, Господи!» Он же, указывая на Свое учительство, прибавлял: «Всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое»… А. Дидон. С. 352. Его кроткий задушевный характер внушал Ему прекрасные речи, когда Он оставался один со своими учениками: «Истинно, истинно говорю вам, кто не дверью входит в овчарню, тот вор, а входящей дверью есть истинный пастырь овцам. Овцы слушаются голоса его; он зовет их по имени и ведет на пастбище; он идет перед ними, и овцы за ним следуют, потому что знают его голос. Вор приходит, чтоб украсть, убить и погубить. Наемник, которому овцы не свои, видит приходящего волка, оставляет овец и бежит. Я пастырь добрый, знаю моих овец, и мои овцы знают меня, и полагаю жизнь мою за овцы». Мысль, что конец человечества приближается к своей развязке, часто появлялась в Его речах: «Когда смоковница покрывается молодыми почками и нежными листьями, вы знаете, что приближается лето. Откройте глаза и посмотрите на мир, он уже готов к жатве»… Э. Ренан. С. 252. Для самих учеников эти беседы навсегда запечатлевались в памяти, так что они, согласно с желанием Своего Учителя, любили повторять их ежедневно во время преломления хлеба. Величие и снисходительность, полная любви простота и искренность тесного взаимного общения, мирный покой после треволнений дня, чувство спокойствия и довольства под Его надзором и попечением, все это делало проведенные с Ним часы предметом воспоминаний, которые с течением времени разгорались все ярче, становились более священными и усиливали желание поскорее увидеть Его… и после Его ухода думать о Нем и как бы продолжать пребывать с Ним…. И Его постоянное общение со Своими учениками редко бывало прерываемо отсутствием. Его могли звать для исцеления какого-либо больного или приглашать на какую-нибудь трапезу, у Него могло являться желание побыть на время одному в Своей комнате или среди гор, где Он любил молиться. Но каждый раз это отсутствие продолжалось недолго. При возвращении, по-видимому, Он был приветствуем Своими учениками целованием… — 176 —
|