|
Все вещи — Одна Вещь Есть Только Одна Вещь, и нет Ничего, что не было бы Частью этой Одной Вещи. Это откровение, несомненно, оказало на меня колоссальное воздействие, поскольку было не просто идеей или теорией, но опытом, который я обрел прямо там и тогда. И снова, едва я это понял, реальность сменилась. Теперь я стоял перед огромной книгой. Она была вдвое, нет, втрое больше, чем самая большая из книг, которые я видел прежде. Она была как сотня телефонных справочников Манхэттена, склеенных вместе. А шрифт настолько мелкий, что на каждой странице — на каждой странице — вмещалась информация сотни энциклопедий. Я стоял перед этой громадиной, и тут снова услышал голос, говоривший со мной, когда я оказался в объятиях света. Очень нежно, почти снисходительно, но ни в коем случае не насмешливо Он сказал... — Ладно, Нил, ладно. Ты всю свою жизнь искал ответы на вопросы. Все искал и искал — и это был истинный, искренний, честный поиск Итак, вот они Вот ответы Туг страницы замелькали, словно их пролистывал некий гигантский палец или священный ветер. Все это произошло очень быстро, и весь документ прошел передо мною за малую долю секунды. И все-таки я сумел прочесть и впитать каждое слово на каждой странице. И я узнал. Узнал все, что люди знали прежде, знают сейчас и узнают в будущем. Я постиг вселенскую космологию и тайну всей жизни. Я увидел, насколько все просто. Абсолютная, очень элегантная простота. Это откровение несомненно оказало на меня колоссальное воздействие, поскольку было не просто идеей или теорией, но опытом, который я обрел прямо там и тогда. Это четвертое, что я осознал. И, когда передо мной промелькнула последняя страница книги и хлопнула тяжелая обложка, я сказал... — Конечно. Вот и все, что я сказал. Просто: — Конечно. И тогда я проснулся. Я снова оказался в своем теле, и оно было тяжелым как никогда. Казалось, что один только мизинец весит тонну. Я хотел дотянуться до столика и взять бумагу и ручку, — чтобы записать все, что мне довелось пережить, чтобы не забыть, чтобы получить какое-то подтверждение своего опыта. Но не сумел пошевелить рукой. Все, что я мог, — моргать. И тогда я снова услышал тот голос, мои Особый Голос, который обращался ко мне во время этого сна, этого путешествия, этого, этого... что бы это ни было. Голос сказал: — В этом нет нужды. Неужели ты думаешь, что забудешь случившееся? И все равно, доказать ты ничего не сможешь, да это и не нужно. Истину нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Она просто есть. И тогда я заснул. Наутро я проснулся в состоянии эйфории. Пританцовывая, я направился в душ, открыл кран, и на меня хлынул поток холодной воды, — но я был совсем не против. Холодный поток захватывал дух и бодрил. Я добавил горячей воды и стоял, глядя, как она падает из душа на мое тело. — 73 —
|