|
Мюллер писал, что в то время он не думал своими замечаниями задеть священнослужителей Химиса. Но, прочитав статью Дугласа, осознал необходимость "принести свои извинения замечательным ламам этого монастыря за мысль о том, что они способны на такой легкомысленный поступок", и заявил, что Дуглас явился не с опровержением, а с "уничтожением" легенды Нотовича. Доверие к "Неизвестной Жизни Иисуса Христа" серьезно пошатнулось, и книгу стало труднее найти. Нотович вернулся к сочинению менее спорных трудов, таких, как "Миротворчество в Европе и Николай Второй" и "Россия и Английский Альянс". На этом история могла бы закончиться. Но этого не произошло. Словно бы в угоду поклонникам хороших детективов сюжет начал усложняться. Естественно, кому-то это показалось началом и концом литературной подделки: в гостиной русский, вооруженный ручкой, Дуглас берет его "с поличным" - добывает показания у старого почтенного, высокоуважаемого ламы в присутствии отставного почтмейстера из Ладака, выступившего в роли толмача. В ходе расследования, когда Дуглас читал выдержки из книги Нотовича, лама, как было отмечено, непроизвольно воскликнул "Sun, sun, sun, manna mi dug!", что значит "Ложь, ложь, ложь, ничего кроме лжи!" В другой раз, как свидетельствует Дуглас, лама спросил: будет ли кто-нибудь наказан за публикацию таких откровенно ложных сведений? На основе этих и других заявлений было бы сложно сделать иное заключение, чем то, что Нотович виновен по предъявленному ему обвинению. Но любой детектив, стоящий своего лондонского тумана, знает, что все не так просто, как кажется. Сыщик, естественно, начал бы задавать себе вопросы: "Действительно ли "Жизнь Святого Иссы" - литературная подделка? Правда ли, что Нотович искусно лгал и мистифицировал? А если так, то каковы его мотивы?53 Слава? Деньги? Имел ли он сообщников? Не был ли он агентом русского царя, как предполагал Хейл?54 А если был, имеет ли это какое-либо отношение к делу? И если Нотович совершил подделку, думал ли он, что это сойдет ему с рук?" Ладак - это лежащая на большой высоте, холодная, далекая, бесплодная земля. Около тысячи лет он был независимым королевством. В 1834 году Ладак подчинялся правителям Джамму, а в 1947 стал районом индийского штата Джамму и Кашмир, граничащим с Пакистаном, Тибетом и Китайским Туркестаном. Гималайские пики вздымаются над его величественными плоскогорьями. Это экзотическое место, прибежище культуры тибетского буддизма - несомненно, романтический фон для рассказа. Но оно вполне досягаемо. Нотович должен был знать, что рано или поздно кто-нибудь поедет в Химис и проверит историю, он и предлагал сделать это своим оппонентам. Стал бы русский испытывать судьбу при такой, как отмечал сам Мюллер, вероятной возможности разоблачения? Даже Мюллер находил это неправдоподобным.55 — 21 —
|