Дружба с богом. Необычный диалог

Мое сердце екнуло.

— Вы хотите сказать, что оплачиваете их учебу?

— Ну, это, конечно, заем. Участники программы обязаны вернуться сюда и несколько лет прос/гужитъ помощником пас­тора. Вы можете работать с молодежью, на улицах или в любой сфере, которая вас интересует, в дополнение к духовному уте­шению, преподаванию в воскресных школах и, конечно, время от времени проводить службы. Думаю, вы могли бы с этим справиться.

Теперь наступила моя очередь помолчать. У меня голова шла кругом.

— Как вы к этому относитесь?

— Это звучит прекрасно. Вы предлагаете мне принять учас­тие в программе?

— Думаю, пресвитеры готовы сделать такое предложение. Во всяком случае, они готовы рассмотреть его. Конечно, они захотят лично поговорить с вами.

— Конечно.

— Почему бы вам не пойти домой и не подумать об этом? Поговорите с женой. И помолитесь. Я так и сделал. Моя жена полностью меня поддержала.

— Я думаю, это было бы чудесно, —улыбаясь, сказала она.

Наш второй ребенок родился через год и девять месяцев после первого. Обе девчушки едва научились ходить.

— На что мы будем жить? — спросил я. — Я хочу сказа ii>> что они обещают оплату только за обучение.

— Я могу снова заняться физиотерапией, — предложила жена. — Я уверена, что смогу найти что-то. Все получится.

— Ты хочешь сказать, что будешь содержать семью, пока я буду учиться?

Она коснулась моей руки и тихо сказала:

— Я знаю, что ты всегда хотел этого.

Я не заслуживаю людей, которые приходят в мою жизнь. Я точно не заслуживал своей первой жены, одного из добрейших человеческих существ, которых я встречал.

Но я не сделал этого. Я не мог. Все было как надо, все было прекрасно —кроме богословия. В конечном счете именно воп­росы богословия меня остановили.

Я сделал так, как предложил преподобный Шоу. Я молился об ответе. И чем больше я молился, тем больше понимал, что не могу читать проповеди — как бы мягко я этого ни делал — о первородном грехе и о необходимости спасения.

С самого детства мне было трудно считать людей «плохи­ми». Я знал, что люди поступают плохо. Я видел это вокруг себя. Но даже в подростковом возрасте, а потом в юности я упрямо придерживался мнения о положительности истинной природы человека. Мне казалось, что все люди хорошие и что они совер­шают плохие поступки из-за своего воспшания, непонимания или отсутствия возможностей, из-за отчаяния или гнева и ni иногда — просго из-за лени... но не из-ча врожденной пороч­ности.

Рассказ об Лдаме и Ьве казался мне бессмысленным даже ьак аллеюрия, и я знал, что не смогу учигь ему Я гакже не moi учить тому, что спасутся только избранные, какими бы мя] кн-ми ни были требования к избранным, пегому что ьтубоко в душе я знал с тех пор, когда был еще маленьким, что все mi м были моими брагьями и сестрами и чю никго и ниччо п^ является лродливым или неприемлемым в i лазах boia И менее