|
И точно, еще немного, и мир вокруг них начал обретать цвет. — Мы собираемся встретиться с Медальвой, — пояснила Альва. — Она посредник между мирами, призванная сохранить баланс между светом и тьмой. Души умерших находятся здесь, в этом мире, недолго, а затем их участь определяется законом. Возможно, Медальва сможет помочь нам, или навсегда лишит надежды на спасение. Они вошли в прекрасный сад, в котором росли разные фруктовые деревья. Плоды свисали со всех веток, как бы подчеркивая, что это не просто деревья, но деревья, способные принести пользу этому миру. Альва последовала к калитке, что виднелась в глубине сада. — Прежде чем мы войдем, вы должны запомнить, — обратилась она к Альбериху и Панепаэль, — Медальва — богиня, и то, что она скажет, и даже то, как она думает, может быть за пределами человеческого понимания. Не удивляйтесь ничему и сохраняйте спокойствие. Альва хотела сделать шаг, но, вспомнив о важном, добавила: — Боги никогда не делают что-то «просто так». Обычно просьба к богу — это сделка, которую необходимо выполнить. И наша просьба, скорее всего, станет частью такой сделки. — Какой бы ни была цена, думаю, она не будет что-то значить по сравнению с будущим королевства, жизнью моей жены и ребенка, — сказал Альберих, полный решимости выполнить все, что потребует от него богиня. — Тогда вперед, — сказала Альва, толкнув двери. — Вы не пойдете с нами? — спросила ее Панепаэль. — Я не могу, — с грустью ответила ей Альва, — туда могут попасть только те, кто готов принять свою участь. Я — пока нет. — До свиданья, мама! — До свидания, Ваше Величество! * * *Они прошли в сад, туда, где, по ощущению Панепаэль, должна была располагаться Медальва. Там, в глубине сада, посреди большой поляны они увидели женщину, одетую в белые одежды. Она сидела на земле, подогнув ноги и закрыв глаза. Она размышляла, отгородившись от окружающего мира. Панепаэль тихонько кашлянула, но женщина никак не отреагировала на посторонние звуки. — Что, так и будем стоять и ждать? — в нетерпении спросил Альберих у девочки. Она подняла руку, призывая сохранять терпение и немного подождать. Но терпение никогда не было одной из добродетелей Альбериха. Он сделал несколько шагов к Медальве и протянул руку. Он почти коснулся ее плеча, когда ослепительный свет заставил его отступить. Альберих схватился за руку, словно по ней ударили или обожгли чем-то — боль ощущалась, но была какой-то странной. — 47 —
|