|
Классическая иконография. Женщина с мечом в правой руке и весами – в левой. Аллегория добродетели (этической ценности) Эта карта обозначает Справедливость как человеческую добродетель, моральное качество, а вовсе не подразумевает некий внешний акт оценки действии и вынужденной расплаты (или вознаграждения), каким представляется Правосудие. Функцию же Правосудия, причем более жесткую, в Старших арканах Таро исполняет аркан XX – «Страшный суд». Хотя интересно, что в восточно-итальянской традиции игрального Таро Справедливость иногда помещалась между «Ангелом» (ныне – «Страшный суд») и «Миром», символизируя как раз Правосудие. В Марсельском Таро эта карта имеет VIII номер. Однако в свое время Мазере, руководитель магического ордена Золотой Зари, предложил поменять местами Силу и Справедливость, поэтому в колоде Уэйта и ее потомках «Справедливость» имеет XI номер. Иконографически карта «Справедливость» почти неизменна. На ней изображена сидящая или стоящая женщина с весами в левой руке и мечом – в правой. Весами она отмеривает заслуги, деяния и проступки человека, а мечом способна покарать. Над фигурой Справедливости, начиная с самых ранних карт, присутствует фигура рыцаря на коне и с мечем. Полагают, что это – архангел Михаил (глава ангелов, стоящий на страже божественного закона). Аллегория Справедливости впоследствии именно Правосудия, богини Фемиды, и ее стали изображать с повязкой на глазах, символизирующей предвзятость суждений. Однако в Таро повязка на глазах у Справедливости – совершенно невозможная вещь. В символике Таро она символизировала бы духовную слепоту и беспомощность. Добродетели в эпоху Возрождения, уже христианскую, были алегоризированы наравне с небесными сферами (Луной, Солнцем и Звездами). По статусу в драматических символических представлениях Ренессанса они приближены к силам ангельским и уступают по значимости трем теологическим добродетелям – Вере, Надежде и Любви. Потому «Справедливость» старых колод обычно интерпретируют как человеческую добродетель, а не божественную – то есть достаточно приближенную к античному представлению о справедливости как об этическом правиле социальных взаимоотношений. Платон в «Протагоре» говорит о ней как об особой и возвышенной над другими добродетели, отличающей человека от всех других существ, однако осознанно воспитываемой и развиваемой: «Когда же дело касается справедливости и прочих гражданских добродетелей, тут даже если человек, известный своей несправедливостью, вдруг станет сам о себе говорить всенародно правду, то такую правдивость, которую в другом случае признавали рассудительностью, все сочтут безумием: ведь считается, что каждый, каков бы он ни был на самом деле, должен провозглашать себя справедливым, а кто не прикидывается справедливым, тот не в своем уме. Поэтому необходимо всякому, так или иначе, быть причастным справедливости, в противном случае ему не место среди людей. — 98 —
|