|
{Продолжение следует.) Пока, моя хорошая. Целую и жду. Твой Биди. Наташа! с 20-го по 26-е ты не писала мне, видимо, из-за Л. М., которая осуждает тебя, что ты пишешь мне слишком часто. Но я тебе скажу, что глупее поступить ты не могла. Ну, хорошо, будем писать по одному письму в месяц. Тогда то, что за эти два месяца разобрали (теоретические вопросы), будем разбирать два года. Время идет, мы все ближе и ближе подходим к смерти. Если будем слушать таких, как Л. М., то не успеем не только совершенствоваться, но и разобрать вопрос о том, стоит ли совершенствоваться вообще. Или ты думаешь так: ты будешь молчать, а я буду все время писать. Нет, этого не будет. Будешь отвечать — буду писать; не будешь отвечать — перестану писать, ибо нет пользы. Наташа! Пойми, ведь наша переписка имеет совсем другое значение, чем полагают обычные наши друзья. Так стоит ли из-за них терять нам время? Чем больше будет писем, написанных нами, тем больше разберем вопросов, интересующих нас. Так зачем нам слушать Л. М.? Нам пора жить своим умом. 30 25 января 1957 г. Москва Дорогая моя, милая Наташа! Это я пишу тебе сразу же после того, как приехал с вокзала. А с вокзала я ехал так быстро, как только было возможно, и бешено бросился к тому месту, какое ты указала. Спасибо за успокоительное письмо. Но в этом письме есть слово, которого я терпеть не могу. Давай начну с плохого и закончу хорошим. «Все хорошо, что хорошо кончается», — не правда, ли? М. А. плакала и так была расстроена, что долго не могла толком рассказать то, о чем она говорила с тобой. Она сказала: «Мы думали, что вы с Наташей уже договорились о совместной жизни, мы принимали ее как Вашу невесту, а теперь?.. Наташа сказала: „Я не могу представить, чтобы я была женой Биди; я его люблю как друга..."»- и т. д. Все это мне надоело; когда я перестану слышать слово друг: одни прикрывают этим словом свои звериные пасти, другие употребляют это слово для смеха и издевательства. Я еще не встречал случая искреннего и настоящего произношения слова друг. Весь день я был так расстроен, что мне пришлось прервать писанину; попросил у Вл. П. 15 рублей и пошел в «Армянторг», купил 250 г. водки и выпил без закуски (по совету Алеши). Вот теперь, ночью, продолжаю писать тебе это письмо в пьяном виде. Ты в конце своего письма пишешь: «мой милый друг», прямо, как Мопассан. Ты, видимо, очень любишь это слово, слово друг. У тебя в жизни было много друзей (10, 20, 100 и т. д.), еще будет тысяча. Я — «бедный», затерялся среди этой же тысячи бездельников (твоих друзей), на которых ты смотришь зевая. Если кто-нибудь из твоих друзей в данную минуту тебе понадобится, то ты поманишь его указательным пальцем и скажешь томно: «Мой друг, выкинь помои в яму, а потом получишь тарелку похлебки». Но мне не хочется записываться в список твоих друзей. Прошу не любить меня как друга. Нет любви, но и это тоже не любовь. — 99 —
|