|
Те, кто обнаруживают термы, являются бодхисатвами высокого достижения, которые были еще раз рождены специально для того, чтобы обнаружить эти особые сокровища. Поскольку термы в целом написаны на тайном или закодированном языке («язык дакини»), в функции тертонов входит понять и интерпретировать значение терм для своего поколения. Традиция Ньингмы имеет длинный список тертонов, включая трех выдающихся тертонов, восемь великих, двадцать одного мощного, сто восемь средних и тысячу второстепенных тертонов. Наиболее известные из них считаются воплощениями двадцати пяти великих учеников Падмасамбхавы, Тулку Ургьен (Tulku Urgyen) дает дальнейшее описание тертонов: «Начиная со времени, когда [Падмасамбхава] оставил Тибет, он посылал непрерывный поток эмиссаров, представляющих его... Многое из того, что было раскрыто тертонами, Падмасамбхава скрыл таким поразительным способом, что даже те люди, которые испытывали большие сомнения, были вынуждены признать законность термов. Иногда тертон раскрывал твердый камень перед толпой, состоящей из 400 или 500 человек, и показывал то, что было скрыто внутри. Открыто выполняя такие подвиги и разрешая людям являться свидетелями этих открытий и видеть все собственными глазами, тертоны полностью рассеивали весь скептицизм. Через непрерывную деятельность Падмасамбхавы этот тип тертонов продолжает появляться до настоящего времени. Таким образом, учения терм приходят от самого Падмасамбхавы и открываются прямым бесспорным способом. Это не какая-то там древняя легенда; даже до недавнего времени великие тертоны могли совершать удивительные подвиги, подобные прохождению сквозь твердую материю и полету по небу»11. В своей автобиографии Чагдуд Тулку описывает следующий случай открытия термы, сделанный его матерью, Дава Дролмой, известной как тертон. Семья Чагдуда Ринпоче, жившая в Восточном Тибете, совершала паломничество в Лхасу и несколько месяцев провела в караване. «В течение многих месяцев караван паломников прокладывал путь по высоким, скалистым горным ущельям, длинным долинам и темным лесам, которые разделяют Восточный и Центральный Тибет. Иногда они останавливались в монастырях, но обычно вели кочевое существование со всеми радостями и трудностями, которые его составляют. Однажды, когда путь шел через долину, моя мать внезапно указала пальцем в сторону и воскликнула: «Там — терма, которая должна быть сейчас открыта!» Караван немедленно изменил направление и шел, пока не достиг каменной поверхности горы. Под руководством моей матери мужчина произвел топором один сильный удар по скале, и большой кусок плиты откололся и упал, открывая пхурбу (p'hurba), или ритуальный кинжал, вложенный в камень»12. — 72 —
|