|
В хинаяне процесс просветления описывается как двойной момент: он состоит из момента ощущения и момента познавания. Ощущение – это удовлетворение (kshanti-ruchi), после чего в последующий момент приходит интуиция, видение элементов бытия (dharma-jnana). Интуиция относится сперва к окружающему грубому миру, а затем, как это всегда имеет место, она переносится в воображаемые миры транса (anvaya-jnana). Так, в 16 последовательных моментах42 интуиция будущего святого охватывает всю вселенную, ее истинные и воображаемые миры, и обозревает их в свете четырех ступеней их эволюции к успокоению. Высший момент просветления и является центральным пунктом учения о пути спасения. Огромная литература, особенно в махаяне, посвящена этому пониманию мистической интуиции43. Когда в позднейшие времена изучение абхидхармы было вытеснено изучением логики и эпистемологии, мистическое восприятие святого сохранило свое место среди различных категорий прямого познания, которые были тогда установлены. Прямое познание было тогда определено как не содержащее синтетических суждений (kalpana-podha). Это было чистое ощущение, которое могло постичь лишь неопределенный момент в самом ощущении. Четыре истины, т.е. онтология, были сначала изучены и подтверждены логикой (pramanena-vinishchita), а затем внезапно постигнуты так же ясно, как "зерно на ладони"44. Число моментов было тогда сведено к трем. В системе мадхьямика, где логика совершенно отрицалась, подготовка заключалась в ходе негативной диалектики, после чего интуиция трансцендентальной истины возникает как внутреннее убеждение (pratyatma-vedya)45. В обеих философских системах, представленных в буддизме, – в плюрализме хинаяны и монизме махаяны – имеется курс подготовки, созерцания и момент внезапного прозрения46. Если мы теперь попробуем ответить на вопрос о времени и истории буддийского учения о йоге, мы должны прежде всего полностью признать тот факт, что оно неотъемлемо от представления о плюралистическом мире отдельных элементов (dharma), постепенно эволюционирующих к угасанию47. Не исключена возможность, как мы установили в другом месте48, что зерно этой теории древнее самого Будды. Во всяком случае, нет исторически подлинного буддизма без этой теории, без мистических миров и неотъемлемой части этого учения – философского разъяснения йоги. Вся практика йоги, которая не имела этой философской и нравственной цели, всякое колдовство и чудотворство, не исключая и брахманские жертвоприношения, были строго осуждены Буддой и квалифицировались как главные грехи49. Подробности состояний в мистических мирах и степени мистического созерцания всегда вели ко многим схоластическим противоречиям между школами, но мы можем с уверенностью утверждать, что в границах хинаянического буддизма не было места для пустого колдовства50. — 13 —
|