Йога: бессмертие и свобода

Страница: 1 ... 5152535455565758596061 ... 93

«ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЙ ЯЗЫК»

Тантрические сочинения зачастую написаны «интенциональным языком» (сандхья-бхаша), т. е. языком тайным, темным, двусмысленным, в котором состояния сознания выражаются через эротические термины, а мифолого-космологический словарь перегружен словами, имеющими хатха-йогические или сексуальные значения. В Саддхарма пундарика-сутре выражения типа сандхабхашита, сандхабхашья, сандхавачана встречаются неоднократно. Бюрнуф переводил их как «энигматический язык». Керн- как «тайну», а Макс Мюллер- как «сокровенные речения». В 1916 г. Хара Прасад Шастри предложил термин «сумеречный язык», т. е. язык «света и тьмы» (ало-а-дхари). Однако только Видхушекар Шастри впервые показал, что этот термин является сокращенной формой слова сандхая, которое можно перевести как «нацеливаться на», «иметь в виду», «намереваться», «относитьсяк» и т. д. Здесь и в помине нет никаких признаков «сумеречного языка». «Вполне возможно, что писцы, не зная истинного значения сандхаи или ее краткой формы «сандха», изменили это слово в «сандхью» («сумеречный»), с которым они были очень хорошо знакомы». «Хеваджратантра» называет сандхабхашу «великим учением» (махасамая) йогинов, «великим языком» (махабхаша) и провозглашает его «исполненной священного значения (самая-санкета вистарам). Так «сандха» приобретает значение «тайны», «сокрытости». Ритуальные загадки и шутки были в ходу еще с ведийских времен; (Ригведа, I, 164; I, 152, 3; VIII, 90, 14; X, 55, 5 и т. д. Атхарвабеда, VIII, 1; XI, 8, 10.) каждая по-своему открывала тайны Вселенной. В тантризме же мы найдем целую систему тщательно разработанных шифров, происхождение которых невозможно объяснить одной только замкнутостью його-тантрических опытов; для выражения подобных опытов издавна использовались символы, мантры и мистические буквы. Сандхьябхаша преследует иную цель: во-первых, она старается скрыть учение от непосвященного, а во-вторых, что более важно, стремится ввести йогина в «ситуацию парадокса», необходимого для его духовного роста. Семантическая многозначность слов в конце концов сменяется двусмысленностью системы намеков, внутренне присущих и любому обычному языку. И эта деструкция языка тоже по-своему вносит вклад в «разрушение» профанного универсума и замещение его миром взаимообратимых целостных уровней. В целом подобный символизм выражает некую вселенскую «пористость», «открытость» для существ и вещей значений, далеких от повседневности. А в тантризме «интенциональный язык» становится ментальным упражнением, формирует неотъемлемую часть сад ханы. Ученик должен постоянно переживать таинственный процесс отождествлений, сходящихся в «одной точке, т. е. понимать причину космических манифестаций: ведь он сам отныне становится микрокосмом и должен «пробудить» и осознать все силы, которые, на разных уровнях, периодически создают и разрушают Вселенную. Не только для того, чтобы сокрыть великую тайну от непосвященного, ему рекомендуют понять бодхичитту одновременно и как «мысль о пробуждении», и как мужское семя; но через самый язык (т. е. через создание новой, парадоксальной речи, появляющейся вместо исчезнувшего мирского языка) йогин должен вступить на ту ступень, на которой семя может быть превращено в мысль, и наоборот. Этот процесс разрушения и воссоздания языка можно наблюдать у тантрических поэтов, особенно у буддийских сиддхачаръев, авторов энигматических песен (чарьев). В поэме Куккурипады говорится: «Когда из двух (сосцов) выдаивается молоко (или: «когда у черепахи сочится молоко»), оно не может быть сохранено в горшке; крокодил пожирает плоды тамаринда. Фасад находится перед домом... Серьги... украдены посреди ночи. Свекор ложится спать, невестка просыпается — вор стащил серьги, где их теперь искать? Даже днем визжит невестка, страшась вороны — а вдруг прилетит она ночью? Такую чарью поет Куккурипада, и лишь немногие сердца могут постичь ее» . Согласно комментариям, эта чарья может быть истолкована следующим образом: два- это две «вены», ида и пингала; молоко, которое «выдаивается» из них, — бодхичитта, а «горшок» (пита, или питха) — это манипура-чакра. Древо (рукха, т. е. врикша) тамаринд означает тело, а «плоды» тамаринда — мужское семя в форме бодхичитты; «крокодил», который «пожирает» его, — это йогин, задерживающий дыхание. «Дом» -место блаженства; «серьги» означают аспект омраченности, «вор» символизирует сахаджананду (блаженство «сахаджа», которое мы будем обсуждать ниже; «середина ночи» есть состояние полного поглощения наивысшим блаженством. «Свекор» (сусура) — это дыхание, «день» -бодрствующее состояние (паравритти) ума, а «ночь» — состояние покоя (нивритти), и т. д. Мы оказываемся во вселенной аналогий, гомологий, двойных смыслов. В этом «интенциональном языке» любой эротический феномен может соответствовать хатха-йогическому упражнению или ступени медитации, так же как любой символ может придать любому «состоянию святости» эротическое значение. Следовательно, тантрический текст допустимо прочитывать несколькими способами: литургическим, йогическим, тантрическим и т. д. Комментарии особо подчеркивают последние два. Прочтение текста йогическим способом предполагает выявление тех или иных ступеней медитации, на которые он намекает. Тантрическое значение обычно носит эротический характер, хотя подчас трудно бывает решить, относится ли это к конкретному действию или к сексуальной символике; точнее говоря, существует тонкая проблема различения «конкретного» и «символического», поскольку тантрическая садхана имеет своей целью как раз универсализацию любого «конкретного» опыта, трансформацию физиологии в литургию. Некоторые распространенные термины буддизма махаяны получают в тантризме дополнительное эротическое звучание: падма (лотос) интерпретируется как бхага (чрево); ваджра («молния») означает лингам (половой член). Таким образом, можно сказать, что Будда (Ваджрасаттва) пребывает в таинственной бхаге бхагаватов. М. Шахидулла восстановил несколько рядов отождествлений, опираясь на «Дохакошу»; П. Ч. Багчи исследовал символизм технической лексики в «Чарьях»; однако надежное истолкование туманных произведений, написанных в «интенциональном» и аллегорическом ключе, все еще далеко от завершения. Приведем несколько образцов, извлеченных преимущественно из «Дохакоши»: Ваджра = лингам = шунья. Рави, сурья (солнце) = раджас женщин (менструации) = пингала = правая ноздря = упая (средства). Шашин, чандра (луна) = шукра (мужское семя) = ида= левая ноздря = праджня (мудрость). Лалана (женщина) = ида = абхава (небытие) = чандра = апана = нада = пракрити = тамас = ганга (река Ганг) = свара (гласные) == нирвана, и т. п. Расана (язык) = пингала = прана = раджас = пуруша = вьякджана (согласные) = кали = ямуна (река Ямуна) = бхава (бытие), и т. п. Авадхути (аскет женского пола) = сушумна = праджня = найратма, и т. д. Бодхичитта (мысль о пробуждении) = шукра. Таруни (девушка) махамудра. Грихини (жена) = махамудра = дивьямудра, джнянамудра. Самараса (высшее наслаждение) = коитус = задержка дыхания = остановка деятельности сознания = остановка эякуляции. Канха пишет: «Женщина и Язык становятся неподвижными и со стороны Солнца, и со стороны Луны». Первое значение — хатха-йогическое: здесь говорится об остановке двух дыханий (прана и апана) в иде и пингале, остановке, происходящей после прекращения деятельности этих двух «тонких вен». Но есть и другое значение: женщин — знание (праджня), язык — усилие, средства достижения (упая); как гносис, так и усилие к реализации должны быть остановлены, и это «обездвиживание» может быть получено только через йогу (задержка дыхания). Но в данном контексте «остановку дыхания» следует понимать как то, что помогает останавливать семяизвержение. Канха выражает это в присущем ему витиеватом стиле: «Неподвижное обнимает Мысль о Просветлении [так переводит Шахидулла; но это можно также перевести и как «мысль о пробуждении], несмотря на то что пыль покрывает ее. Он зрит семя лотоса, чистое по своей природе, в своем теле». Санскритский комментарий поясняет: если во время майтхуны (коитуса) шукра (сперма) не извергается, сознание остается неподвижным. Что касается «пыли» (раджаса), то она является «раджасом женщин» (менструации и генитальные выделения); в майтхуне йогин провоцирует истечение у своей партнерши, а сам не позволяет излиться своей шукре, что влечет двоякое последствие: во-первых, он останавливает извержение шукры и, во-вторых, становится способен поглотить «семя лотоса» (раджас). Таким образом, мы обнаруживаем здесь три «задержки», три «неподвижности», упомянутые и в хатха-йогических трактатах: остановка дыхания, семени и сознания. Глубокий смысл этой «неподвижности» нелегко постичь. Прежде чем исследовать его, нелишне будет ознакомиться с ритуальной функцией сексуальности в Древней Индии и в його-тантрических практиках.

— 56 —
Страница: 1 ... 5152535455565758596061 ... 93