|
Прошло года три после её пострижения; однажды, мать моя отправилась на чердак разыскивать что-то в старом хламе. Вдруг она прибежала назад в гостиную с громкими криками и упала в обморок. К ней поспешили на помощь, подняли ее, она очнулась и воскликнула, рыдая: – Это ужасно! Амелия умирает, она умерла, – я слышала её поющей так, как может петь только умершая! И опять нервный припадок, такой сильный, что она лишилась чувств. Полчаса спустя полковник М. как сумасшедший прибежал к моему деду с депешей в руках. Она была от настоятельницы Страсбургского монастыря и содержала следующие слова: «Приезжайте, ваша внучка при смерти». Полковник бросается на первый поезд, едет в монастырь и узнает, что «сестра скончалась ровно в три часа», как раз в тот самый момент, когда с матушкой случился нервный припадок. Этот случай часто рассказывался мне моей матерью, бабушкой, отцом, присутствовавшими при этой сцене, а также теткой и дядей, очевидцами этого происшествия. Этот случай достоин внимания… Имя рассказчика служит порукой его достоверности. Здесь нет ничего фантастического или романтического. Очевидно, подруга г-жи Берже, умирая, в самый момент кончины с большим жаром, любовью и, вероятно, с сожалением думала о своей подруге детства, и от Страсбурга до Шлесштадта душевное волнение молодой девушки перенеслось моментально и поразило мозг г-жи Берже, сообщив ему впечатление небесного голоса, поющего дивную мелодию. Но как? Каким путем? Этого мы не знаем. Было бы, однако, ненаучно отрицать реальное совпадение, отношение причины к следствию, явление психического порядка, отрицать только потому, что мы не умеем его ооъяснить себе. к) Г-жа де Фонвиель рассказала мне 17 января 1899 года о следующем случае, испытанном ею самой и известном всей её родне. Она жила в Роттердаме. Однажды вечером, около 11 часов, всей семьей в сборе были вслух прочитаны вечерние молитвы, а потом все разошлись по своим спальням. Г-жа Фонвиель только что успела улечься, как вдруг увидала, что в ногах её постели полог раздвигается, и перед ней является с ясностью живого человека одна подруга её детства, с которой она рассталась года три тому назад, после какого-то неделикатного поступка с её стороны. Она была в длинной белой одежде, черные волосы её были распущены по плечам; она пристально уставилась на подругу своими большими черными глазами, протягивала руку и говорила на голландском языке. – Я умираю. Неужели вы не простите меня? Г-жа де Фонвиель приподнялась на постели и, в свою очередь, протянула ей руку, но видение вдруг исчезло. Комната была освещена ночником, и все предметы были отчетливо видны. Вслед за тем часы пробили двенадцать. — 105 —
|