|
- Вас надо называть не его высочество, герцог Розенблюм, а его высочество разврат. С Вашей женой никто до Вас не спал, так почему же за Ваши действия должен страдать Ваш сын. Я заявляю, он - наследник короны. Я требую, люди, слышите, мой сын - наследник короны! Мужчина, рука в черной перчатке, закрыл мне рот, оттаскивая: - Молчите, Вы можете погибнуть сами. Вам надо было остаться дома, это я упустил из вида. Вот сына выводят четверо солдат. Он взросло выглядит, лет на пятнадцать. - О, Господи! (Он похож на Юрочку, умершего сына в этой жизни, только старше возрастом, у него такие же глаза и затылок (плачет) и такой же лопоухий.) Я к нему бросаюсь: "Марек". Он тянет руки вперед ко мне, я к нему, меня пихают назад, в толпу, его - на помост. Нас растаскивают. - Уйди. Уберите ее, стража! Сын ко мне тянет руки. Я падаю на колени. Его на плаху заводят. Он поворачивается. - Мама, не надо, не доставляй им радость. Я люблю тебя! (плачет). Я кричу: - Помогите, он еще совсем ребенок! На балконе в бархатной одежде герцог, рукава широкие. Он опускает большой палец вниз. За ним стоят еще богатые, тоже так делают. - Измена! Изменнику смерть! Приговор объявляют не очень громко, люди ропщут. Народу много. - Несправедливо (плачет). Я ненавижу Вас, сударь. Сын к ним повернулся, гордо так поворачивается. - Начинай! Герцог жестом руки, ладонью сверху вниз, чтобы быстрее заканчивали. Тот, что приговор зачитывал, оборачивается к палачу: "Давай". Мареку руки сзади связывают. Рубашечка белая, с небольшим воротничком круглым. Расстегнутые пуговки. Быстро за руки, под коленки, рывком бросают голову на плаху, воротничок только в сторону отвели. Раз... и все... головы нет (плачет). Голова в сторону, за короткие волосики палач поднял, в разные стороны показал - и в мешок. Только такой вздох в народе. Я на коленях, покачиваюсь, голову схватила. Меня пихают ногой, падаю назад. Солдат. Люди берут, поднимают, куда-то ведут... нет, я вырываюсь, бегу к балкону. - Вы - убийца, Вы убили своего сына! Меня толкнули, качаюсь из стороны в сторону, кто-то меня подхватил. - Похоронить, дайте похоронить сына! (плачет, лицо искажено гримасой, заламывает руки). Герцог уже встал. - Нет, его место в огне, тело изменника будет сожжено. - Я отомщу Вам за него. - Уберите ее! Встают, уходят. - Это Вы изменник, Вы вор! Это Вас казнить надо! Он совсем еще мальчик! Вы предали его, своего сына! Вы... Мне рот закрывают. Тащат, я кусаюсь, вырываюсь. Там герцогиня как-то странно смотрит. - Мать изменника тоже должна быть казнена, я должен был об этом подумать. — 314 —
|