Тайна, которая в Вас самих

Кто-то выбежал из дома - мужчина, это мой муж.

- Жаннет! - он кричит.

Я пытаюсь подняться, держась за дерево какое-то.

- Жаннет, что с тобой?

Чувствую боль внизу живота, состояние отрешенности, полусумасшествия, безразличия.

- Жаннет, герцог воспользовался своим правом? Ведь он обещал, что на меня, на нас это не распространяется. Он поплатится!

Впечатление, что за нами наблюдают.

- Я убью его!

Я кричу:

- Нет, пожалуйста, не думай об этом, если ты это сделаешь, я не смогу жить без тебя! Они тебя убьют, так он сказал.

Он меня ведет в комнату. Вся обшита красной тканью, красное покрывало на кровати. Укладывает меня. Я опять невменяема. Кричат люди в доме. Встаю, иду в зал. Мой муж лежит на полу с кинжалом в груди.

- Вы убили его.

- Он поднял руку на наследника короны!

Я падаю на грудь мужу, обнимаю его, на его груди кричу, слышу свой стон (охает, стонет, кричит).

- Да, милый, лучше бы я умерла! (плачет, лицо искажено).

- У Вас все впереди. Я просил Вас молчать, Вы поплатились за свои ошибки и за свой длинный язык. В следующий раз он будет укорочен. Прощайте, сударыня.

Уходит. Я на коленях около мужа. Все расступаются, а я только покачиваюсь...

...

Мне тридцать пять - сорок лет. Милая, высокая, стройная, аристократического типа женщина. От переживаний плохо вы­гляжу. У меня шляпы нет, плащ с капюшоном, черная брошь закрепляет вуаль в волосах. На ногах ботиночки на шнуровках.

Балкон над дверью, с тряпичной крышей под шатер, с креслами. Еще нет герцога, ждут, когда он придет. В здание дверь. Я жду, оттуда должны вывести сына. Стража, в шлемах, с пиками, доспехи железные, сдерживает толпу. Вокруг, не очень близко народ. Тихое роптание в толпе. Женщины - у них лица не злые, сочувствующие. Есть так же одетые, как я, но они в каретах и на балконах домов. Я через толпу протискиваюсь.

- Пустите, там мой сын, пустите же меня!

Помост, плаха. Черный плащ. Палач в белой накидке на голове, и глаза за щелями. Топор.

Прорвавшись вперед, кричу:

- Люди, послушайте меня. Сейчас будут казнить моего сына, но он ни в чем не виноват, он виноват только тем, что я не смогла защитить его, увезти его. В двенадцать лет нельзя быть вором, это клевета. Я скажу вам, в чем здесь дело: право первой ночи. Пять лет назад у всех нас была радость: был отменен указ права первой ночи. Я жена барона Манфельда, но меня обесчестил наш нынешний герцог. Это он - вор. Казнить надо вора, а не моего сына. Мой сын - наследник короны.

Когда я говорю, меня пихают, на балконе появляется герцог, герцогиня, свита.