Тайна, которая в Вас самих

...

Костер на улице, черный, большой, прокопченный котелок. Мы сидим и смотрим, как что-то варится в котелке. Бульканье варежки. Варежка - это то, что варится. Я совер­шен­но счастлив, что могу палочкой ковыряться в костре как старший из всех. Мы все ждем, когда будет готово варево. Ко­тел висит высоко, чтобы не подгорел, доходит. Ассоци­а­тивно со словом "доходит" всплывают заголовки газет. 17 февраля 1923 года - что-то куда-то доходит. Не знаю, где я видел эти газеты.

К нам приехала телега, из нее торчит солома. Пожилой мужчина снимает с нее еще двух детей. Этот старик привез нам хлеб. Хлеб знаю только черный, о белом понятия нет.

Старик ведет к костру одного. Мальчишечка совсем ма­лень­кий, еле ходит, в одной рубашонке. Начинает плакать и при­жимается к штанине старика. Но мы всегда всем рады, я его взял, тискаю, а он еще выдирается. Я его пытаюсь удер­жать. Я не знаю, как к нему обратиться, не знаю его имени, чтобы его успокоить. Нашей мамки рядом нету, она разгова­ри­вает с тем человеком, что приехал. И отпустить я его не могу, потому что рядом костер. Сажаю его к себе на колени, даю в руку липовый прутик и ковыряю его рукой в костре. Ребенок этим заинтересовался и успокоился.

- А как тебя звать? - обращаюсь я к маленькому.

А он так гордо отвечает:

- Тео.. Теодор.

Он называет себя очень смешно - без штанов, в лесу - Теодор. Старшего зовут Дебуш, он венгр.

- А как он к вам попал, где вы его взяли? - спрашивает мамка.

- Аист принес, - смеется дед, - забрали у цыган (здесь их называют молдованами).

Почему наши берут детей, впору самим отдавать, не знаю. Меня тоже подобрали. Мне здесь неплохо.

- Сейчас будет готово.

Мы голодные всегда. Это ритуал, никаких поползновений, никто не лезет в костер. Нарушителю старший даст подза­тыль­ник. Затрещины бывают, но крайне редко, все чинно сидят у костра, как взрослые. Дисциплина соблюдается.

Сегодня будет хлеб, нам привезли две круглые буханки, се­годня будет каша. (Я в этой жизни никогда не пробовала то, что мы ели там.) Сегодня у нас... я не знаю, как это назы­вается, меня не было, когда заваливали крупу. В котле что-то аппетитно булькает. Тарелки у нас алюминиевые, плоские, не миски, считаются глу­бокими, но еды туда мало влезает. Они горячие, когда их на колени ставишь. У них довольно широкий бортик. Алюминиевые ложки очень большие. Одна тарелка на двоих. Мы с кем-то на двоих хлебаем. Деда оставляют с нами поесть.

- Ты поешь с нами?