|
И так не только в Палестине. Это может случиться даже в такой стране, как Индия - и уже случалось. Во время великого голода в Бенгалии даже матери ели собственных детей, а другие матери, которые не могли отважиться на то, чтобы есть своих детей, продавали их, прекрасно зная, что их съест кто-то другой; а они могли на эти деньги купить какого-нибудь чужого ребенка. Собственное дитя трудно убить, пусть это сделает кто-то другой. Вы можете убить чужого ребенка; это просто устроить. Но можно ли сказать, что из этих людей вырастет лучшее человечество? Предпринимаются ли где-либо в мире какие-нибудь усилия? К концу столетия каннибализм будет широко распространенным явлением. Это хорошо известный факт: каннибалы говорят, что нет мяса более нежного, чем человеческое. Если вы хоть раз попробовали его, никакое другое мясо нельзя с ним сравнить. Это деликатес. Что сделали наши верования? Они превратили нас в индуистов, мусульман, христиан. Они разделили нас на расы. Они уничтожили простую идею единой земли, единого человечества, единой семьи. Заратустра прав. Что толку во всех верующих? Вы еще не искали себя, когда обрели меня. Заратустра может иметь для вас большой смысл, если, встретив его, вы начнете искать самого себя. В любом другом случае он не имеет для вас никакого значения. Вы еще не искали себя, когда обрели меня. Вы не искали себя; вы не нашли себя, когда нашли меня. И теперь, если вы расслабитесь, уверовав в слова Заратустры: «Когда вы собираетесь искать себя?» - теперь Заратустра и его слова станут барьером. А Заратустра хочет стать для вас поиском, вызовом, приключением. Так бывает со всеми верующими: и потому так мало значит всякая вера. Теперь призываю я вас потерять меня и найти себя: и только тогда, когда все вы отречетесь от меня, вернусь я к вам. Он дает им великое обещание: «Только тогда, когда все вы отречетесь от меня и найдете себя, я вернусь к вам». Поистине, братья мои, по-иному будут искать вас, потерянных мною, очи мои; другой любовью тогда буду любить я вас. А вы заметили разницу? Он снова называет их братьями. Поистине, братья мои, по-иному будут искать вас, потерянных мною, очи мои; другой любовью тогда буду любить я вас. Теперь он будет называть их братьями в другом смысле, ибо они сами станут Мастерами, такими же, как он. Слово останется прежним, но значение полностью изменится. Сначала оно было формальностью, отражающей действительность. Теперь оно будет реальностью высшего порядка. Когда Мастер называет ученика «брат мой», он признает, что вы нашли себя. Вот почему он говорит: «Я буду смотреть на вас другими глазами». — 79 —
|