|
Я сказал: «Если ты говоришь, что Пагал Баба сказал тебе, пусть это будет так. Если бы он был жив, я бы не оставил его в покое так легко, но его уже нет, и нельзя спорить с умершим, особенно с любимым». Он обычно смеялся и говорил: «А что произошло с твоими аргументами?» Я сказал: «А теперь замолчи. Ты ведь внес в спор Пагал Бабу, мертвого вытащил из могилы, просто чтобы победить в споре… И ведь ты даже не победил; я просто сдался. Делай то, о чем мы спорили с тобой последние три дня». По эти споры были прекрасны, тонкие и далеко идущие — но не об этом речь, но крайней мере, сегодня. Возможно в другой раз… Масто настаивал на том, чтобы я увидел премьер-министра, потому что никогда не знаешь, возможно, однажды мне понадобится его помощь. (Слышится нарастающий шум кондиционера, который затем прекращается.) Великолепно! Я должен был остановиться сам, вот почему он остановился. Если я начну говорить опять, он начнет шуметь опять. (Шум слышится вновь.) Но это уж слишком!… О чем я говорил? «О том, что Масто настаивал, что ты должен встретить прьемер-министра, потому что никогда не знаешь, возможно, его помощь однажды понадобится» Я сказал Масто: «Пожалуйста, сделай к этому небольшое дополнение, что возможно, однажды премьер-министру понадобится моя помощь. Я готов ехать, потому что тогда не нужно будет расстраивать бедного старого Масто. Но Масто, есть ли у тебя храбрость сделать одно добавление?» И немного неохотно Масто вставал и говорил: «Да, однажды, возможно, ему или другому премьер-министру будет нужна твоя помощь, а теперь поехали со мной». Мне тогда было только двадцать лет, и я спросил Масто: «А ты сказал Джавахарлалу, сколько мне лет? Он стар, и является премьер-министром одной из самых крупных демократий в мире, и конечно, ему надо сделать тысячу и одну вещь. Есть ли у него время для такого мальчика как я? Я имею в виду — необычного мальчика». Я был в самом деле необычным. Во-первых, я носил деревянные сандалии, которые были помехой везде. Фактически, они провозглашали то, что я иду, подхожу, и чем громче был звук, тем ближе был я. Мой декан обычно говорил: «Делай что хочешь, иди и ешь яблоки опять», он был христианином, вот почему он говорил следующее: «или если хочешь, съешь также и змею! Но ради бога, не пользуйся этими деревянными сандалиями». Я говорил ему: «Покажите мне перечень правил, тот который вы обычно показываете мне, когда я делаю что-то не так. В нем есть хоть одно упоминание о деревянных сандалиях?» Он говорил: «Боже мой! Кто когда-нибудь думал о том, что студент будет носить деревянные сандалии? Конечно, об этом нет упоминания в моей книге». — 275 —
|