|
*** Молодой человек, сидя с друзьями в многолюдной чайхане, жаловался им: — Месяц назад я одолжил торговцу Джафару две серебряных монеты, но это произошло без свидетелей. Джафар до сих пор не отдал деньги. Боюсь, что, потребуй я свои монеты назад, он станет отрицать, что брал у меня деньги в долг. Друзья стали говорить, что поступок молодого человека действительно был опрометчивым и что деньги, пожалуй, вернуть не удастся. Но бродячий дервиш, который весь вечер тихо дремал в углу чайханы, неожиданно поднял голову с колена и сказал: — Пригласи торговца Джафара сюда и потребуй в присутствии всех этих людей, чтобы он немедленно отдал тебе двадцать золотых монет, которые ты дал ему в долг месяц назад. — Как же я смогу сказать такое? — воскликнул человек — Это бесстыдная ложь, я одолжил ему только две серебряные монетки! — Это, — рассмеялся суфий, — в точности те слова, которые он выкрикнет тебе в ответ. И заметь: каждый из сидящих здесь его услышит. Тебе ведь нужны были свидетели, не так ли? *** Отец муллы Насреддина был хранителем святыни, усыпальницы великого учителя, которая была местом поклонения, привлекавшим как доверчивых простаков, так и искателей истины. Насреддин должен был унаследовать эту должность, но, достигнув пятнадцати лет, он решил последовать древнему изречению: «Ищи знание, даже если оно находится в Китае». — Не буду мешать тебе, сын, — сказал отец, и Насреддин, оседлав осла, отправился в путь. Он посетил земли Египта и Вавилона, скитался по Аравийской пустыне, был и севернее, в Бухаре, Самарканде и в горах Гиндукуша, но всегда держал путь в сторону Дальнего Востока. Пройдя Малый Тибет, Насреддин направился в горы Кашмира, когда, не выдержав разреженной атмосферы и всяческих лишений, его осел лег на землю и умер. Насреддин сильно опечалился, ведь осел был его единственным товарищем в скитаниях, занявших более десяти лет. С разбитым сердцем он похоронил осла, насыпав над могилой маленький холмик. Затем в глубоком раздумье он опустился рядом с могилой. Над ним возвышались горы, а внизу бежали стремительные потоки. Людям, которые шли горной дорогой между Индией и Центральной Азией, между Китаем и святынями Туркестана, было издалека видно одинокую фигуру человека, то безутешно рыдавшего о своей потере, то подолгу смотревшего на долины Кашмира. — Должно быть, это могила действительно святого человека, — говорили люди друг другу, — если его ученик так его оплакивает. Он здесь уже несколько месяцев, а горе его не убывает. Один проезжавший мимо богач приказал на этом месте построить храм и святилище. Другие пилигримы вырубили в окружающих горах террасы и засеяли поля, урожай с которых шел на поддержание храма. — 24 —
|