|
Будда отверг богатство в невежестве, не как будда. Он отверг свой дворец, царство и роскошь не как будда - он был так же невежественен, как вы. Он был в поисках света, он был во тьме и сомнении. Он был таким же слепым, каким может быть любой. В этой слепоте, в этой темноте он подумал, что, возможно, отречение от царства, отречение от всего комфорта и роскоши могли помочь ему найти истину. Где же связь? Если истина в том, что вы должны отвергать царство, то сколько же людей имеют царство? Тогда люди, у которых нет царства, не могут стать буддами. И как велико было царство? Вам понятно? Во времена Будды в Индии было две тысячи царств. Его царство было не больше маленького техсила - части округа. Но когда он стал просветленным, он вернулся к себе во дворец, чтобы увидеть своего старого отца, которого он в определенном смысле предал, — ведь тот надеялся, что на старости лет его сын примет бремя царства, а вместо этого он сбежал. Он возвратился через двенадцать лет попросить прощения у старика, а также у своей жены и своего сына, которому теперь исполнилось двенадцать лет... ночь его рождения была ночью бегства Гаутамы Будды из царства. Он хотел посмотреть лицо ребенка, но ребенок прильнул к матери, и они были укутаны одеялами. Он побоялся разбудить жену, ведь она могла прийти в ярость, и его отречение от мира могло быть предотвращено - или отложено, без сомнения. Поэтому он отошел от двери, не увидев лица своего ребенка. Через двенадцать лет, когда он стал просветленным, первое, что он сделал, было возвращение в свое царство. Отец был очень сердит, но Будда пребывал в абсолютном безмолвии. Когда отец высказал все, что хотел сказать, когда его гнев иссяк, он снова посмотрел на лицо Будды - тот был совершенно безучастным. Когда отец утих. Будда сказал ему: «Ты напрасно сердишься на меня. Я не тот же человек, который оставлял дворец. Я новое существо, посмютри глазами, Я достиг предельного. Взгляни на мое лицо, мое безмолвие; загляни мне в глаза, в глубь моих глаз. Не сердись, я просто пришел попросить у тебя прощения за то, что мне Пришлось отвергнуть царство. Но я принес еще большее Царство внутреннее, и я пришел разделить его с тобой и Всеми». Потом он вошел во дворец, чтобы встретиться со своей женой. Конечно, она рассердилась... а она тоже принадлежала большой империи. Она была дочерью царя гораздо большего царства, и как дочь великого воина она ожидала все эти двенадцать лет, не говоря ни слова. То, что она сказала, безмерно изумляет. Она сказала Гаутаме Будде: «Я не сержусь, что ты отверг царство. Я сердита, что ты не сказал ничего мне, когда уходил. Думаешь, я препятствовала бы тебе? Я тоже дочь великого воина...» — 69 —
|