Путь один - в глубь себя

Сложно найти более асоциальное существо, чем Кришна. Поэтому ты сколько угодно можешь Кришне поклоняться, но в глубине души ты его опасаешься. Если бы тебе вдруг пришлось встретиться с Кришной, ты побоялся бы пригласить его в дом и представить жене: такой мужчина опасен. Точно так же ты не захотел бы, чтоб твои дети с ним водились, — от этого человека жди беды. Так приятно почитать его издали, но сближаться с ним — совсем другое дело. Кришна полностью освободился от общества; он абсолютно асоциален.

Эта история с гопи, которые вились вокруг него, повествует о том, что происходит, когда ты сбрасываешь с себя последние условности, навязанные тебе обществом, и снова становишься невинным, как дитя. Вот почему Кришну чаще всего изображают в виде ребенка. Он прожил до восьмидесяти лет, но изображений Кришны-старика ты не найдешь — и не потому, что он так и не состарился, — годы явно взяли свое, ведь так определено природой. Его тело, наверное, стало слабым и согбенным, зубы выпали. Ему, должно быть, приходилось пользоваться палочкой, чтобы ходить. Но мы и представить себе не можем, чтобы

Кришна ходил при помощи палочки; мы и мысли такой не допускаем. Не подобает тело Кришны представлять старым и изможденным.

Да, природа, должно быть, взяла свое, но все же пуруш, дух, оставался всегда свежим и молодым, как только что распустившиеся листья. Поэтому художники и поэты, как, например, Сурдас[8], в своих стихах и картинах рассказывают о детстве Кришны. Это сущностная природа чистого духа. Кришнамурти называет такое детское состояние состоянием необусловленности — свободы от всех правил и ограничений, свободы от общества, свободы от малейших следов, оставленных в тебе кем бы то ни было: безусловное, непотревоженное сознание.

Но факт, что ты растворяешься в чистом наблюдении, не означает, что природа тотчас остановится. Природа продолжает свой танец; у нее есть свои движущие силы. Представь, что ты едешь на велосипеде и перестаешь крутить педали. Велосипед по инерции проедет еще некоторое расстояние. Если в этот момент ты едешь в гору, расстояние будет очень коротким; а если едешь под гору, то без всяких педалей ты будешь катиться еще долго. Поэтому люди, достигшие нирваны до тридцати пяти лет, подобны велосипедисту, который прекращает крутить педали, поднимаясь в гору. Велосипеду тяжело ехать дальше. До тридцати пяти лет жизнь — восхождение в гору. Тридцать пять — это пик. Поэтому те, кто достигает знания, нирваны до тридцати пяти, долго не живут; танец природы очень скоро после этого прекращается. Лишь с невероятными трудностями танец природы, тела, можно заставить длиться дальше. Желание, страсти, которые раньше давали импульс, теперь прекратились. Импульс для тела к продолжению жизни теперь может исходить только от сострадания, а это нелегко. Так что все те, кто становится просветленным до тридцати пяти, как Шанкарачарья и ему подобные, умирают молодыми.