Мгновения вечности

Какой предлог они для этого нашли? Я был признан опасным человеком, у меня было большое количество последователей, которые любили меня настолько силь­но, что могли сделать все, что угодно, а они не хотели рисковать.

По этой причине немецкий парламент принял решение, согласно которому я не имел права въезжать в Германию.

Судебный процесс в Портланде

Восьмого ноября после того, как его освободили под залог, Раджниш полетел в Раджнишпурам. Он отдыхал там до четырнадцатого ноября, после чего его вы­звали на судебный процесс, который состоялся в Портланде. Его адвокат догово­рился о штрафе. Раджниша оштрафовали на четыреста тысяч долларов и при­казали покинуть территорию США сразу после судебного процесса.

Они не смогли доказать мою вину, у них не было никаких улик против меня, они прекрасно понимали это, и судья понимал это, все понимали это, и в основном речь вообще шла о двух преступлениях, в которых они меня пытались обвинить.

Меня пытались обвинить в том, что я помогал саньясинам заключать браки по расчету, и все эти браки были направлены только на то, чтобы остаться в Америке. Это было полностью ложное обвинение, потому что три с половиной года я мол­чал, и я вообще не встречался с саньясинами. Да, саньясины заключали браки про­сто для того, чтобы получить американское гражданство, но я не имел к этому ни­какого отношения, и я не был виноват в этом. Я никому не говорил, ни одному че­ловеку, чтобы он заключил брак по расчету. Я вообще не видел людей, не встре­чался с ними, я был в уединении и в тишине.

Весь дом — двадцать человек, которые заботились обо мне, были свидетелями то­го, что никто не входил в мой дом, и я никуда не ездил. Это обвинение было со­вершено нелепым.

Второе обвинение заключалось в том, что перед поездкой в Америку у меня было намерение остаться там навсегда. Я сказал моему адвокату: «Это совершенно не­лепое обвинение, потому что до тех пор, пока они не научатся читать чужие мыс­ли, они не имеют права меня обвинять в этом, мне кажется ни прокурор, никто другой не научился еще читать чужие мысли. Вот я сейчас стою здесь в здании су­да, можете ли вы сказать, что я сделаю в следующее мгновение? Если вы скажете, что сможете, я в лицо скажу вам все, что я о вас думаю,

И если вы не можете видеть мои намерения, когда я стою прямо перед вами, на каком основании вы говорите, каковы были мои намерения до того, как я попал в Америку? Кроме того, вы не имеете права наказывать меня за намерения!»