Мгновения вечности

Но когда я говорю с журналистами, я становлюсь спонтанно очень утвердитель­ным, потому что только тогда они могут слушать, иначе они глухи. Каждый день они пишут статьи, берут интервью у политиков, и у подобного рода людей, кото­рые все боятся их, боятся из-за того, что репортеры могут разрушить их образ у людей, и тогда общественное мнение о них изменится.

Многие журналисты выразили мне свое мнение: «Это так странно: когда мы бе­рем интервью у политиков и у подобного рода людей, мы чувствуем, что можем полностью контролировать их. Но с вами мы чувствуем нервозность. Ни с кем дру­гим этого не происходит, почему мы с вами мы чувствуем себя не в своей тарел­ке?»

Я ответил им: «Единственная причина, по которой это происходит, заключается в том, что я не думаю о своем имидже. Меня не волнует, что вы напишете в своей статье. Все, что меня волнует в тот миг, когда вы берете у меня интервью, это что­бы вы слышали меня. А другие меня не волнуют. За семь лет я не прочитал ни од­ной книги, ни одного журнала, ни одной газеты, я не слушал радио, не смотрел те­левизора, ничего из этого рода. Все это только мусор».

И поэтому когда журналисты задают мне вопросы, они не должны спать, чтобы слышать что я им отвечаю. Они не должны быть в таком же сонном состоянии, в котором находятся тогда, когда задают вопросы политикам, и поэтому я станов­люсь таким утвердительным. Вы не можете добраться до этих людей, если будете мягкими и смиренными. С их точки зрения это будет восприниматься как сла­бость, потому что именно такими они привыкли воспринимать политиков и подоб­ных им людей, они очень смиренные и мягкие с ними, и стремятся сказать в точно­сти то, что хотят от них услышать журналисты. Они хотят говорить то, что будет создавать определенный имидж.

У меня нет никакого образа, который мне хотелось бы передать людям. И поэто­му когда я говорю с журналистами, мои усилия направлены на то, чтобы мои слова достигли их ушей, и у меня нет при этом никакой задней мысли. Все остальное вторично. Если это происходит, прекрасно. Если это не происходит, не стоит бес­покоиться об этом.

• Почему вы боитесь людей.
• Я никогда не чувствовал себя нигде посторонним по той простой причине, что где бы вы ни были, вы становитесь посторонними, так к чему же чувствовать себя посторонним? Где бы вы ни были, вы не можете быть другими, мы все здесь по­сторонние. После того, как вы однажды это признаете, уже не важно, как к вам от­носятся другие, и где это происходит, в одном месте или в другом. Вы продолжае­те оставаться посторонними, в одном месте вы ощущаете это больше, а в другом месте вы ощущаете это меньше.

Но с чего вы взяли, что этого стоит бояться? К вам приходит страх из-за того, что вы хотите, чтобы люди считали вас хорошими. Вот что превращает каждого чело­века в субъекта толпы. Вот что делает каждого человека рабом, просто потому, что ему хочется, чтобы окружающие считали его хорошим человеком. И этого он бо­ится, когда он попадает в незнакомое место, в котором его окружают незнакомые люди, он боится, что может сделать что-то такое, может сказать что-то такое, после чего окружающие перестанут считать его хорошим.