Мгновения вечности

«Наша жизнь вообще не изменится, — ответили старики. — Мы будем жить точно так же, как и прежде. Мы ведем общее торговое дело. Один из нас верит в Бога, а другой не верит в него. Но мы ведем одинаковый образ жизни. Существует Бог или нет, все равно ничего не изменится».

«Это бессмысленный вопрос», — заключил я.

Какой вопрос бессмысленный? Ответ на который ничего не изменит в вашей жизни. Такой вопрос тщетен. Люди спрашивают, кто создал мир. Но как ответ на этот вопрос изменит вашу жизнь? Что переменится в жизни хотя бы одного чело­века? Как изменит вашу жизнь ответ на вопрос о том, есть ли жизнь после смерти?

Разве вы не видите, что как верующие, так и атеисты придерживаются одного об­раза жизни, вместе влачат жалкое существование? Разве вы не видите, что католи­ки и коммунисты живут одинаково, что они похоже лгут, фальшивят и притворя­ются? Разве вы не видите, что протестанты и католики живут одинаково? Разве вы не видите, что индуисты и мусульмане живут одинаково, без доли различия? Вся­кое различие существует лишь в словах. Но слова ничего не меняют в жизни лю­дей. Они обсуждают тщетные вопросы.

Зачем люди задают бесполезные вопросы? Чтобы не дать себе погрузиться во внутренний мир, они притворяются активными искателями. Они интересуются Бо­гом, жизнью после смерти, раем и адом. Но главное то, что они совсем не интере­суются собой. И чтобы не догадаться о том, что они не интересуются собственным бытием, люди создали все такие вопросы, которые представляют собой стратегию избежания главного вопроса: «Кто я?»

Настоящая религия состоит из вопроса «кто я?». Никто больше не сможет отве­тить на него. Вам придется погружаться все глубже в свое естество. Однажды вы достигнете самого истока своей жизни и узнаете ответ. Тогда настоящий вопрос и настоящий ответ прозвучат одновременно.

Когда-то я знал одного атеиста. Я не поверил своим ушам, когда услышал о том, что он уверовал в Бога. При встрече я спросил его: «Почему ты решил уверовать в Бога?»

«Мне просто надоело быть атеистом», — ответил он.

«Но почему?» — настаивал я.

«У атеистов нет праздников», — объяснил он.

Мистики и их ученики

Джидду Кришнамурти просветлен, и он не ортодокс, но этот человек бросился в другую крайность. Он стал антиортодоксом. Этот момент следует помнить. Кришнамурти ненавидит ортодоксию, на дух не выносит все, что называется рели­гией. Помните это различие. Я критикую религию, но не ненавижу ее. Я даже не ненавижу ее! Кришнамурти связал себя с религией, а я свободен от этих уз. Имен­но здесь он сделал ошибку.