|
Все на этой земле божественно, все существование божественно, поэтому вопрос правильного и неправильного не возникает. Конечно, требуется мужество, чтобы понять это и жить этим. Для наполненного моралью ума сложно понять это видение Кришны. Моралист считает, что проще понять бессмертную душу, нежели Кришну. Он может запросто отбросить человека в сторону, назвав его грешником. Но что касается Кришны, он чувствует себя в затруднительном положении. К кому отнести его? Он не может сказать, что Кришна плохой человек, потому что Кришна таковым не кажется. У него, в то же время, не хватает мужества сказать, что Кришна - хороший человек, из-за того, что он провоцирует Арджуну на те вещи, которые очевидно плохие, очень плохие. Ганди столкнулся с такой дилеммой, когда хотел обсуждать тему о Кришне. Фактически, он больше был согласен с Арджуной, нежели с Кришной. Ганди не мог принять то, что Кришна провоцировал Арджуну на сражение. Он мог бы сказать четко, если бы Кришна был определенно плохим, но Кришна не настолько очевидно плох, потому что Кришна принимает и плохое, и хорошее. Он хороший, совершенно хороший, но в то же время он полностью плохой. Парадокс в том, что он и то, и другое одновременно. Он очевидно хороший, но вместе с тем очевидно плохой. Для Ганди сложно принять его также плохим. При этих обстоятельствах для Ганди не было другого пути, как высказать идею о том, что битва в Махабхарате - это притча, миф, что ее, на самом деле, не было. Он не может понять реальности Махабхараты, потому что война есть насилие, война для Ганди есть олицетворение зла. Поэтому он называет ее аллегорией войны между добром и злом. Здесь Ганди прибегает к той же диалектике, которую Кришна полностью отвергает. Кришна говорит, что диалектическое видение мира полностью ошибочно, что жизнь едина и неделима. Ганди определяет Махабхарату как мифическую войну между добром и злом, в которой Пандавы представляют собой добро, а Кауравы представляют зло. И Кришна уговаривает Арджуну сражаться на стороне добра. Ганди должен найти выход. Он говорит, что все это лишь аллегория, поэзия. Есть промежуток в пять тысяч лет между Кришной и Ганди, поэтому для Ганди было легко говорить о том, что произошло пять тысяч лет назад, как о мифе. Но у джайнов не было такого преимущества, поэтому они не могли избежать, как Ганди, этого вопроса, назвав всю эту войну лишь мифом. Для них она была реальностью. Джайнская традиция такая же древняя, как и сами Веды. Индуисты и джайны одинаково древние. Поэтому джайны не могут, как Ганди, который был джайн умом и индуист телом, говорить, что война, на самом деле, не имела места, или что Кришна не участвовал в ней. Они были современниками Кришны, поэтому они не могли найти никакого предлога. Они отправили Кришну прямо в ад, они не могли поступить по-другому. Они написали в своих писаниях, что Кришна попал в ад, потому что он в ответе за ужасную жестокость, которую развязал в Махабхарате. Если тот, кто в ответе за такое масштабное убийство, не будет отправлен в ад, то что случится с теми, кто внимательно избегает даже того, чтобы убить мошку, как это делают джайны? Поэтому джайны были вынуждены отправить Кришну в ад. — 30 —
|