|
Когда Шанкара говорит о Кришне, он будет искажать его, потому что Шанкара противоположен ему. Его объяснения никогда не могут быть правильными и справедливыми. Кришну не могли правильно понять в прошлом, потому что все те, кто писали о нем в прошлом, пребывали в мире скорби. Они говорили, что мир нереален и ложен, что он есть иллюзия, но Кришна говорит, что этот мир не только реален, но божественен. Он принимает этот мир. Он принимает все, ничего не отрицая. Он за полное принятие, принятие целого. Такой человек никогда раньше не ступал по земле. По мере нашего ежедневного обсуждения его здесь многие его стороны будут открываться перед нами. Для меня само слово Кришна полно смысла. Это палец, который показывает на луну будущего. Вы однажды говорили, что Будда и Махавира были мазохистскими саньясинами. Но, фактически, они приняли саньясу, уйдя из очень богатых семей, их саньяса была следствием процветания. Тогда как вы можете называть их саньясинами печали? Нет, я не говорил, что Махавира и Будда были мазохистскими саньясинами. Я сказал, что саньяса прошлого была мазохистской. Если вы посмотрите на жизни Махавиры и Будды, вы увидите, что они направлены на отречение от жизни. Я не называл их самих мазохистами. Я знаю, что они достигли вершин жизни, их несчастье очень отлично от вашего. Их несчастье своего рода граница, которая возникает из счастья, оно не есть проявление отсутствия счастья. Никто не может сказать, что принял саньясу из-за того, что хотел обрести счастье в жизни. Это не так. Но ирония в том, что когда слишком много счастья, оно теряет смысл. Поэтому они отреклись от счастья. Поэтому в то время, как счастье стало для них бессмысленным, отречение от него приобрело смысл. Они сделали ударение на отречении. Они выступают за отречение. Для Кришны бессмысленно не только счастье, но отречение от счастья также бессмысленно. Кришна понимает бессмысленность намного глубже. Попытайтесь понять это. Если я привязан к чему-то, то это означает, что это имеет смысл для меня. Если я отрекаюсь от этого, то тогда также, в отрицательном смысле, это тоже имеет для меня значение, потому что мне кажется, что я буду страдать, если не откажусь от этого. Я не говорю, что саньяса Махавиры и Будды проистекает из страдания. Я совершенно не это имею в виду. Их саньяса проистекает из состояния счастья. Они оставили это счастье в поисках высшего счастья. Поэтому в этом смысле есть разница между ними и Кришной. Кришна не отказывается от этого счастья в пользу какого-то высшего счастья, скорее, он использует это счастье для того, чтобы достигнуть большего счастья, которое мы зовем блаженством. Он не видит никакого противоречия между двумя типами счастья, высшее счастье - это лишь расширение низшего счастья. Высшее счастье - это лишь расширение низшего. Блаженство, согласно мнению Кришны, не противоположно счастью этого мира, это высшее проявление той же музыки, того же танца. Для Кришны счастье содержит некоторые основы блаженства. Человек может испытать небольшие проблески блаженства тогда, когда счастлив. Счастье - это начало блаженства, блаженство - это высшее выражение счастья. — 26 —
|