Cуфии - верность истине

Этот человек, Мансур, стал человеком уникальной индивидуальности. Где бы он ни появлялся, его сразу же узнавали; его невозможно было не за­метить. Он появлялся и в Индии. На самом деле, из-за того, что его Мастер Аль-Джунаид говорил ему: «Тебе лучше отправиться путешествовать в другие страны, иначе тебя схватят», он путешествовал по далеким странам. Однако его всегда тут же узнавали. Он был царем царей. Вы не смогли бы его не заметить. Если бы он стоял в толпе из десяти тысяч человек, вы и там смогли бы его увидеть. У него была бака, он был кристально чист. Его присутствие было потрясающим, громадным, не вмещающимся ни в какие рамки. Если вы однажды его увидели, все прочие покажутся бледными, жалкими, плоскими. Поэтому рано или поздно его бы узнали, и ему при­шлось бы оставить ту страну, так как возникли бы сложности.

Он побывал во многих странах Ближнего Востока, но где бы он ни по­являлся, он был в безопасности не более чем на несколько дней - ему уда­валось жить неузнанным, однако ненадолго. Поэтому, в конце концов, он вернулся и сказал Джунаиду, своему мастеру: «Это бесполезно. Меня схва­тят везде. Почему бы этому не случиться здесь?»

Когда этого человека должны были выводить из подвала, тюремщики, пришедшие за ним, не могли точно определить, где он находится. А он был там, всецело там. Весь подвал был залит светом, присутствием - вполне осязаемым и все же неопределимым. Они не могли войти в подвал, застыв в благоговейном страхе, изумлении: «Что делать?» В конце концов, они на­брались смелости. Они сделали попытку вытащить его, однако им это не удалось. И тогда осталось только одно: они попросили его мастера, Аль-Джунаида, прийти и помочь им, так как время шло, Мансура нужно было распинать, но им никак не удавалось его вызволить.

Аль-Джунаид пришел и сказал: «Мансур, послушай. Тысячу и один раз я говорил, чтобы ты сдался Богу. Если он хочет, чтобы ты был распят, тогда стань обычным и подвергнись распятию. Позволь ему сделать свое дело. Хватит!» Когда Аль-Джунаид кричал, Мансур вышел из фаны в баку. И снова возникла разграничительная линия, он перестал быть облаком, он стал конкретным и твердым. Возникли границы. Пришел Мастер, и он дол­жен был слушать мастера.

Потом его повели к месту распятия. Его было очень трудно убить. Тело его было испещрено тысячью ран - но он был еще жив. Потом его стали четвертовать - но он был еще жив, ибо на кресте он снова утратил состоя­ние баки и вошел в состояние фаны. И снова исчез в экстазе, в той энергии, которая есть Бог.