|
Статья рассматривает использование арт-терапии в качестве особого фактора лечебного воздействия на осужденных, страдающих расстройствами личности. Автор дает определение арт-терапии как процесса, требующего четко оговоренных исходных правил работы, заранее установленной взаимной готовности сторон к ее проведению, а также хорошо осознаваемых ролей всех участвующих лиц и регулярных текущих оценок их состояния. Обсуждаемые положения иллюстрируются клиническим описанием. До недавнего времени число публикаций, посвященных арт-терапевтической работе с осужденными, было крайне ограничено (Carrell С, LaingJ., 1982; Laing J., 1984; Liebmann M., 1994). Эти статьи отразили стремление арт-терапевтов внедрить свой метод в качестве одного из элементов работы с осужденными и подняли вопросы, касающиеся эффективности арт-терапии в отношении мужчин и женщин, находящихся в условиях особых режимных учреждений. В публикациях последнего времени обсуждались оптимальные формы построения арт-терапевтических сессий и темы, возникающие в процессе работы с осужденными (Karban В., 1994; Innes R., 1996). В печатных выступлениях по поводу своей работы с осужденными арт-терапевты стремились избегать криминальных подробностей, касающихся личностей их клиентов, поскольку последние отличаются особой чувствительностью к любым моментам, связанным с их социальным унижением, — многие из них сами являлись жертвами насилия на различных этапах жизни. Последующая психологическая депривация оказывала, как правило, глубокое воздействие на формирование их личности (Cavadino Р., 1996). Нежелание арт-терапевтов раскрывать психологические и криминальные факторы очевидно и при рассмотрении изобразительного творчества в качестве педагогического и рекреационного подхода к осужденным. Эти факторы лишь подразумеваются, но не обсуждаются подробно. Хотя ценность изобразительного творчества в работе с осужденными доказана (Peaker A., Vincent J., 1990), остается неясным, насколько оно может понижать или, наоборот, повышать риск рецидивов. Наше желание избегать в публичных высказываниях деталей преступления обусловливается установкой на сокрытие психологических и криминальных обстоятельств, но понижает уровень профессионального обсуждения. Такая позиция арт-терапевтов, по-видимому, может поддерживать и «раннюю амбивалентность», и характерную для клиентов данной группы «сниженную способность к эмпатии» (Fonagy P., Target М., 1996, р. 126), обусловливающую их стремление к внутреннему отделению себя от преступления и его последствий и нежеланию соотносить его со своим прошлым, настоящим и будущим опытом. Наконец, оглашение обстоятельств преступления без особого на то разрешения является нарушением закона. Правовой аспект, несомненно, ограничивает наши возможности в освещении материалов, связанных с преступлением. — 236 —
|