На стороне ребенка

Тем не менее, эти опыты приводят тех, кто ими занимается, к новым размышлениям и к вопросу, который кажется им главным:

«Когда эмбрион, зачатый in vitro, становится человеком? В какой момент происходит «переход» от животной жизни эмбриона к той дифференциации, которая и делает из нас людей?». Вдохновители одной из таких исследовательских групп в госпитале Беклера, доктор Жак Тестар, например, называют себя представителями «медицины желания». «Ибо, — говорят они, — лишь по желанию родителей эмбрион, зародившийся in vitro, рождается человеком».

Не понимаю, что такое «медицина желания», когда, что такое желание, так и остается неразгаданным. А что такое жизнь? Это невозможно увидеть, даже с помощью самых совершенных приспо­соблений. Никто из этих ученых не может сказать, что он дает жизнь in vitro. Разве только: «Я присутствую при обмене энергиями двух гамет». В психоанализе известно, что жизнь и является желанием. Только желание жить исходит в данном случае не от родителей, а от того, кто рождается. При зачатии, призываемый или нет, он, жаждущий жизни, обретает свое тело. Мы по-прежнему не знаем, что значит инкарнироваться для существа, являющегося языком же­лания двух индивидуумов, которые, дав жизнь, могут воспользоваться потенциальными возможностями этого существа стать человеком. Таким образом, противоестественно наделять желание зачавших и воспитывающих родителей властью давать и поддерживать жизнь ре­бенка. Не надо обманываться детской фразой: «Я не просил, чтобы меня рожали». Такой отказ исходит зачастую от слишком беспо­мощных подростков, родители-«пожиратели» которого сумели иссу­шить в нем даже источник желания. Оно стало изменять этому подростку настолько, что, оглядываясь на свое прошлое, он готов заявить, что другие решали — зачать его или нет, рождаться ему или нет, и жить ли. Правильно принять младенца — это прежде всего выразить уважение к его желанию придти в этот мир, а значит — принять его таким, какой он есть, похож он или нет на того, кого мы любим. Новорожденный приносит с собой в мир новую энергию. Если не мешать ему развиваться и дать возможность

512

ее использовать — она осветит всё вокруг, и ребенок будет счастливо расти. Он будет изо дня в день по крупицам создавать то, что будет поддерживать его жизнь и отвагу родителей, если только у него сохранится желание жить.

Каждому юному существу полагается обеспечить возможность час­тично трансформировать свое окружение, что обеспечит ему воз­можность выйти из него, пусть даже с риском умереть. Риск умереть — составляющая жизни: иначе, если у нас нет возможности распоряжаться ею по своему усмотрению, в том числе и положить ей конец, она принадлежит другим. Загадка желания ставит перед об­ществом истинную проблему: узакониваиие аборта ставит общность перед опасностью узаконения смерти субъекта, желающего жить. Было бы спра­ведливее снять обвинения с тех, кто пытается помочь женщине избавиться от нежелательной беременности, так же как в случае с эвтаназией. Суицид, стоящий в одном ряду с эвтаназией, во Франции не карается наложением штрафов.