Глава 2 ШКОЛА ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ И ШКОЛА НА ВЫБОРВ ОВЧАРНЯХ СИСТЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ Для меня было ужасным — я пережила это в последних классах школы — дробление времени занятий, деление школьных предметов на кусочки, расписание в лицеях. Возможно, конечно, меня это угнетало с непривычки, хотя... Такое «деление» не поддается детскому разумению, оно разрушает личностные жизненные ритмы ребенка, а это вредно. Я не ходила в лицей; до экзамена на степень бакалавра занималась дома и раз в неделю отправлялась на занятия — французский, литература, диктант, сочинение и т. п., а потом — еще один день для точных и естественных наук. Было время поработать со словарем, задание можно было отложить и не создавалось ощущения, что время прошло, а задание не выполнено. Ужасно, когда едва войдешь во вкус работы со словарем, его нужно туг же откладывать в сторону. Открываешь, чтобы найти одно слово, а тут же оказываются и другие, новые — интересно. Большинство детей не притрагиваются к словарю потому, что он — совершенный орган фрустраций: только увлечешься — надо тут же откладывать и выполнять задание. Но когда задания к предстоящему занятию надо готовить только два раза в неделю, появляется время и на словарь, и на многое другое. Например, в книге для чтения, помимо стихотворения, которое задано, есть и другие стихи. Что ж, урок еще через три дня — можно и почитать! А заданное выучу или сегодня вечером, или завтра. Время есть — целых три дня. Когда в начале года я получала учебники, то сразу же их читала от корки до корки, и мне казалось глупым, что их делят на части по десять страниц. Для меня интересно было все! Бывало, наступает июнь, а я уже знаю, что проходят в июне, потому что я делала, что надо, в первые месяцы, но интересовало меня то, что в конце книжки. И почему ученик не может начать с конца? Конечно, в 356 геометрии, например, это невозможно, — и хорошо! Для меня это было открытие: вторую часть без первой не поймешь. Обнаружила я это, читая книги с любого места, начиная, конечно, с предисловия. И если я читала в предисловии: «Я решил поставить глагол Х перед глаголом У», я начинала искать глагол X. Зачем? Предисловие заставляло меня размышлять. И книга становилась произведением автора, который задумал его и сумел после множества вопросов что-то создать для учеников. Что значит «назначенное время», мы узнавали раз в три месяца: на этот день и час назначалось сочинение — за ограниченное время мы должны были сделать то, что дома делали, как выходило. В большинстве школьных учреждений приходить вовремя — обязательно, иначе не допускают до уроков. Но три-четыре минуты опоздания, это скорее — норма. В Великобритании директор школы в Саммерхиле поделились своим нововведением: любой ученик может не приходить на урок, но уж если пришел — должен быть вовремя. Хорошая идея, действительно! Ну, а если в этот день ученик хочет прийти, но опоздал на пять минут? В класс ему уже не войти. Мне кажется, что это скрытая тирания. Вместо того, чтобы учить, что поведение одного не должно влиять на поведение других, ребенка воспитывают по стадным меркам. А стадное чувство далеко не гуманно: оно низводит человека до уровня социального животного. От орды к стаду. Школы — овчарни баранов Панурга*. И людей учат, что поощрение этого стадного инстинкта и есть нерв системы воспитания, тогда как приведение к состоянию социальных животных должно быть запрещено... Общайтесь с другими, но не повторяйте друг друга: не делайте одно и то же — ни одно и то же задание, ни один и тот же пример. Почему ученики в классе решают одни и те же примеры и у всех одинаковые книги? Допустим, та же самая тема для сочинений предлагается один, два, три раза в год оттого, 410 так легче проверять их преподавателю. Но в остальное-то время отчего ж не даются ученикам разные упражнения, которые позволят им применить на практике то, что усвоил каждый. И всяк по-своему. Зачем делать все одинаково? Так удобнее учителю, но учитель-то в школе не для этого, в школе главное — ребенок. Ритуально-священный принцип одного расписания для всех и точного его соблюдения также не выдерживает критики. Аргумент педагогов, согласно — 266 —
|