|
А бабушка что-то рассказывает Алеше, дает ему палочку и решив, что он уже забыл о костре, отпускает его руку. Алеша минуту или две возится около, садится на корточки, ковыряет палочкой землю, потом незаметно для бабушки отправляется к таинственному костру. Первая половина пути проходит благополучно, но потом бабушка замечает исчезновение внука и пускается в погоню: — Алеша, не ходи туда! Нельзя туда ходить! — громко кричит она ему вслед. Но ее крик только ускоряет Алешины шаги. Надо добежать до костра, пока бабушка снова не взяла за руку. И он уже не идет, а бежит что есть мочи, чуть переваливаясь и косолапя. Скорее, скорее! До костра всего несколько шагов, а под горку бежать так легко. Когда папа увидел его, до костра оставалось всего два-три шага, но Алеша и не думал остановиться или замедлить бег. Еще одна, две секунды — и он будет в костре!.. Папа бросился к нему и схватил у самого огня. Прижимая крошечное тельце сынишки к груди, папа тут только почувствовал, как громко ухает его сердце. Ведь не будь он так близко — произошло бы нечто страшное. На его глазах малыш вбежал бы в костер. Воображение уже рисует папе все ужасы — страшные ожоги личика и ручонок, мучения малыша, а может быть, и... смерть! "Что делать? — лихорадочно быстро работает мысль. — Унести его отсюда и оставить в комнате? Это значит, что он бросится в другой раз или в другой костер. Не отпускать его от себя? Но ведь надо работать, да и костер не будет от этого менее страшен". А Алеша не подозревает, что делается с папой. Он только удивлен: почему это папа так крепко прижимает его к себе? Его глазенки опять ищут костер, и он протягивает навстречу его по-прежнему таинственному теплу свою ручонку. И папа решается. Опускает осторожно Алешу на землю дает ему свой мизинец, за который он по привычке крепко берется, и тихонько подходит к костру. Костер сейчас уже не полыхает, начинает угасать. От него идет приятное тепло, папа с Алешей присаживаются перед ним на корточки. Бабушка Дина тоже подошла поближе: что это отец опять выдумал? Алеша немножко посидел, посмотрел, а потом тихонько тянет ручку к горящему с одного конца прутику. Папа чувствует за своей спиной возмущенный взгляд бабушки, но молчит. А Алеша уже вертит прутиком, на конце которого ярко светится уголек, и пытается схватить его свободной ручонкой. Ручки его еще плохо слушаются, и проходит несколько секунд, пока уголек касается второй руки. — А-а-а-а! — захлебываясь от обиды и боли, заливается Алеша и бросается к папе на шею. — Да что же это делается? — не может удержаться бабушка от возмущения. Но папа делает вид, что не слышит ее, и смотрит с плачущим Алешенькой, где "огонек сделал ему больно". Ожог совсем маленький, с полноготка, да и то на одном пальчике. Алеша через минуту-две успокаивается, а папа решает "проверить" его: — 19 —
|