|
Не знаю, как намеревался разошедшийся Феня восстанавливать свой авторитет, но ему это не удалось. В момент, когда он отнял руку от щеки и залился новой тирадой, которую по каналам официального телевидения можно было бы передать одним сплошным «бипом», вошла мамуля. Феня сдуру кинулся к ней, как к подкупленному арбитру — ты, мол, посмотри на эту… Она и посмотрела — долгим материнским взглядом. Потом пошла в гостиную, достала из шкафа чемодан, с которым приехало Фенино семейство и молча поставила перед родственником. Мы с отцом прибыли как раз в тот момент, когда Феня, надутый, сидел в комнате, а Нелли металась по квартире, что-то крича про сестринскую неблагодарность. У себя в комнате я обнаружила Тину. Прямая и напряженная, она стояла, заложив руки за спину и таращилась в окно. Не смотрела, не любовалась, а именно таращилась. Я в жизни не видела более невидящего взгляда. Я потрогала ее за плечо: Тин, что произошло? Ничего особенного, — отчеканила кузина, — Папа наконец-то обрел чувство дома. И начал устанавливать свои порядки. Эту форму общения он применяет ко всем, едва привыкнет к новой обстановке. Сразу утрачивает всякое понятие о вежливости. Ах, утра-а-ачивает! — изумилась я, — Оказывается, у дяди Фени имеется понятие вежливости. «Сэр, вы сэр? — Да, сэр!».[22] Истинный джентльмен! Общаться с таким — высокая честь и ни с чем не сравнимое удовольствие… Ладно! — Тина повернулась ко мне, — Признаю. Мой отец хам и скотина. Ты это хотела услышать? Нет. Не я. Это хочет услышать твой отец. Ему давно пора услышать нечто подобное. Потому что вы — ты и твоя мать — страшно его распустили. Я и моя мать? — Тина не была удивлена. Просто в таких ситуациях полагается возражать или хотя бы демонстрировать недоумение. Да, разумеется. Феня деспотичный, капризный и мелочный тип. Такие вечно требуют преклонения, им нужно внимание к каждому своему слову и похвалы для каждого своего шага. Если не держать деспота в руках, он подсядет на комплименты. И придется постоянно увеличивать дозы. Вам с матерью придется долго-долго лечить своего папочку. Может, ничего у вас не выйдет, и он никогда не соскочит, так и останется «комплиментарным наркоманом». А может, повезет… Кому? Ему? Или маме? — Тина по-прежнему не проявляла никакого возмущения или изумления. Похоже, она все это про своего нервического папочку поняла давным-давно. Тебе. В первую голову тебе. Мы не продолжали этот разговор. Да и некогда было. Вошла мамуля и холодным голосом объявила нам, что завтра утром Феня, Нелли и Тина уезжают. Мы кивнули, но я особой радости не почувствовала, как ни старалась. А Майка даже шепнула мне потом: «Тинку жалко!» Да. Тинку-птичку жалко. — 39 —
|