|
Что ж, операбалет так операбалет. Я подмигнула Майке и предложила сходить на «Набукко» Верди. А что? Опера? Опера! Классика? Классика! Мамуля поперхнулась и посмотрела на меня с ужасом. Она не любит — и вполне заслуженно — спектаклей, оформленных приятелем нашего дедули, довольно известным и довольно бездарным художником. Трапеция с голыми боярами, каковая, согласно древнему анекдоту, покушалась убить Мейерхольда путем обрушения,[20] видимо, для маменьки время от времени представляется единственным способом избавить мир от опусов нашего знакомца. Мамуля мне признавалась, что, глядя на декорации, которые тот ваяет, она всегда инстинктивно ищет табличку «Извините, у нас ремонт». Дедуля был того же мнения. Поэтому однажды, получив в подарок картину, где девушка, похожая на швабру тряпкой вниз (у девы была крошечная головка, плечи отсутствовали, а вместо талии и бедер где-то внизу болталась мятая юбка-миди самого идиотского фасона), грезила не то под луной, не то под осветительным прибором посреди лирически трактованной, то есть донельзя захламленной территории, дед так и сказал автору: мол, ты мне друг, но интерьер дороже. В гости ходи, ешь, пей сколько душа примет, но произведений своих не дари. Автор то ли обиделся, то ли не обиделся. В гости ходить не перестал, но и никаких больше девушек на мусорных кучах мы впредь не лицезрели — если не считать реальной пассии художника, тоже весьма напоминавшей швабру, взятую на изготовку. И вот этот друг сердечный, таракан запечный, оформил что-то такое из Верди ажно в Большом театре! Мы, из понятных опасений, не пошли. И избегли пренеприятных минут, вернее, часов. Все, кроме меня. Я, конечно, небольшой любитель и знаток оперы. Равно как и балета. Мои пристрастия весьма банальны, но это — мои пристрастия. Сейчас было не до них, ибо я, бяка Лялечка, решила осуществить кровную месть. За что? Нет, не за вынужденно потраченные силы, время, деньги. И не за испытанное от присутствия того же Фени скуку и уныние. И не за неудобства, неминуемые, пока гости гостят. За унижения. Дело в том, что проклятущий Феня принялся расширять свои территории. Это своеобычный прием всяческого быдла: обнаружив рядом с собой мягкосердечных и воспитанных людей, представители быдла начинают теснить их к параше. Там, дескать, ваше место. Шаг за шагом прямо на вас надвигаются дикие, но несимпатичные выходцы из социально-биологических категорий, которые вполне можно считать переходными от человекообразных к насекомым. Они навязывают вам свою систему ценностей, свои убеждения, свои стереотипы и свою манеру поведения. Или ту, которую считают оч-ч-ч-ч подходящей именно для вас. Всю перечисленную программу освоения нашей моральной зоны решил воплотить в жизнь дядя Феня, уставший, видимо, от мирной тишины. — 36 —
|