Возрастная психология. Полный жизненный цикл развития человека

К этому времени у неуспевающих детей возникает и особая компенсаторная мотивация. Это побочные по отно­шению к учебной деятельности мотивы, позволяющие ут­вердиться в другой области — в занятиях спортом, музы­кой, рисованием, в заботах о младших членах семьи и т.п. Когда потребность в самоутверждении удовлетворяется в какой-то сфере деятельности, низкая успеваемость не ста­новится источником тяжелых переживаний ребенка.

Итак, практически все дети приходят в школу с жела­нием хорошо учиться. В процессе обучения у них формиру­ются различные учебные мотивы, у каждого складывается своя особая мотивационная система. К концу младшего школьного возраста у части детей отношение к учению изменяется, отрицательное отношение складывается у хро­нически неуспевающих учеников (по нашим данным — у 20%, еще 40% относятся к учебе амбивалентно). Низкая успеваемость по основным предметам или цепь учебных неудач могут вызвать у некоторых из них крайне тяжелые переживания и даже невротические реакции. Приведем в качестве примера воспоминания о школьных годах Марка Шагала:

«Ужас сковывал меня при взгляде на множество голов над партами.

Содрогаясь болезненной дрожью, я успевал, пока шел к дос­ке, почернеть как сажа или покраснеть как рак.

И все. Иногда я вдобавок еще и улыбался. Полный ступор.

И сколько бы мне ни подсказывали с первых парт — безна­дежно.

Я действительно знал урок. Но заикался.

Мне казалось, я лежу без сил, а надо мной стоит и лает ры­жая из страшной сказки собака. Рот у меня забит землей, землей облеплены зубы.

Зачем мне все эти уроки?..

Отстаньте от меня!

.«Ну что, Шагал, - говорил учитель, — ты будешь сегодня отвечать?»

Я открываю рот: та... та... та...

Мне казалось, что меня сейчас сбросят с четвертого этажа...

Но в конце концов меня просто отправляли на место. Рука учителя выводила в журнале аккуратную двойку».

Снижение уровня отношения к учению может начаться и при достаточно высокой успеваемости. Известный педа­гог С.Т. Шацкий писал:

«Первые четыре года я учился чрезвычайно добросовестно и был на отличном счету у своих учителей. Я хорошо помню, как уже к концу четвертого года мое учение стало в значительной степени мне надоедать. Я жадно искал среди взрослых такого че­ловека, который бы мог меня понять, на кого бы я мог опереться. У меня были надежды, что в старших классах все будет идти как-то по-другому, но эти надежды не оправдались. Тот протест, ко­торый я чувствовал в себе и который видел в среде своих товари­щей, стал гораздо более ясным в старших классах гимназии... В наших отношениях с учителями были и серьезные битвы, были маленькие победы и большие поражения. Учение мне оконча­тельно опостылело».