Я есть То

В: Тогда откуда берётся нескончаемый поиск, бесконечный выход за пределы себя в новые измерения?

М: Всё это принадлежит области проявленного. Структура вселенной такова, что более высокое может быть обретено только через свободу от более низкого.

В: Что есть низшее и что есть высшее?

М: Посмотрите на это в терминах осознания. Более широкое и глубокое сознание является также более высоким. Всё живущее работает для защиты, продолжения и расширения сознания. Это главный смысл и цель мира. Это сама суть Йоги – всегда повышать уровень сознания, открывать новые измерения с их характеристиками, качествами и силами. В этом смысле вся вселенная становится школой Йоги (йогакшетра ).

В: Совершенствование – судьба всех человеческих существ?

М: Абсолютно всех живых существ. Возможность становится фактом, когда понятие просветления появляется в уме. Когда живое существо слышит и понимает, что освобождение в пределах его досягаемости, оно никогда этого не забудет, потому что это первое послание изнутри. Это послание пустит корни и будет расти и в нужное время примет благословенный образ Гуру.

В: Значит, единственное, с чем мы имеем дело, – это освобождение ума?

М: Что же ещё? Ум заблудился, ум вернулся домой. Даже слово «заблудился» неточно. Ум должен знать себя в любом настроении. Ничто не является ошибкой, если только не становится привычкой.

59

Желание и страх: эгоцентричные состояния

Вопрос: Я бы снова хотел поднять вопрос наслаждения и боли, желания и страха. Я понимаю страх как память о боли и её неприятие. Он необходим для сохранения организма и его жизненной структуры. Нужды, когда они ощущаются, болезненны, а их предчувствие наполнено страхом. Мы обоснованно боимся оказаться не в состоянии удовлетворить свои самые основные нужды. Облегчение, испытываемое, когда нужда удовлетворяется или беспокойство стихает, возникает всецело из‑за прекращения боли. Мы можем давать этому разные имена, такие как наслаждение, или радость, или счастье, но в своей основе это облегчение от прекращения боли. Именно этот страх боли связывает воедино наши социальные, экономические и политические институты.

Меня приводит в недоумение то, что мы можем получать удовольствие от вещей и состояний ума, которые не имеют ничего общего с выживанием. Напротив, наши удовольствия зачастую разрушительны. Они нарушают или разрушают объект, инструмент, а также субъект наслаждения. В противном случае удовольствия и погоня за ними не были бы проблемой. Это приводит меня к вопросу: почему удовольствия разрушительны? Почему, несмотря на свою разрушительность, они желаемы?