|
С.: Камера не наделена интеллектом, в то время как человек наделен… К.: Даже человек не наделен! Ты действительно думаешь, что у людей есть интеллект? Ты действительно в это веришь? Ты действительно думаешь, что обладаешь сознанием? С.: У нас есть так называемый мыслящий ум… К.: У людей есть мыслящий ум? Подумай об этом! У кого есть что? Кто чем обладает? Скажи мне! Какой фантом чем обладает? Что принадлежит тебе? Ты обладаешь сознанием? Бедное сознание, которое может тебе принадлежать! Я бы просто уничтожил это сознание, которое могло бы принадлежать тебе! С.: Вопрос был потому, что Рамеш часто говорил: человек обладает интеллектом, который есть то, что вызывает идеи. К.: Ты утверждаешь, что существуют люди и что они обладают сознанием. Я не вижу никаких людей, которые могли бы чем‑либо обладать. С.: Но существует сознание, и именно поэтому вы живы… К.: Но это еще вопрос, кто здесь живой? Где существа? Где существа в Реальности? В той реализации, возможно, есть переживания существ, но как могут переживания чем‑то обладать? Сознание, разыгрывающее из себя человеческое существо, не становится человеком. Или становится? Так существуют ли люди или нет? С.: Нет. К.: Тогда кто чем обладает? Владеет ли сознание человеческими существами или люди обладают сознанием? Всегда есть эта маленькая хитрость. Сознание играет человеческое существо. И посредством этого ничего не утрачивается. И ничего не приобретается посредством не‑бытия человеческим существом. Но ты воображаешь, что у тебя есть сознание, – это выворачивает все наизнанку. Это маленькое больное место – что ты что‑то имеешь. Что ты заявляешь, что обладаешь сознанием – ты делаешь его двумя сознаниями. С.: Сознание есть… К.: Где? С.: В шести миллиардах… К.: Разве у сознания есть место? В «чем‑либо» нет никакого сознания! Как сознание может быть в «чем‑либо»? Что могло бы вмещать сознание? Вместилище было бы отличным от сознания. Только подумай о том, что ты говоришь! Как что‑то может содержать сознание? Как оно может содержать что‑либо? С.: Не так ли, что все, что мы можем говорить, можно отрицать? Так что для всего, что существует, есть его отрицание. Отрицание отрицания – это единственно подлинное, и это тоже неправда. Так что же говорить? Ничего! К.: Ему никогда не нужно быть подлинным. Кому нужно быть подлинным? Кто создает это чертово понятие бытия подлинным? — 11 —
|