Так уж случилось, что...

В качестве примера отстраненного наблюдения Рамеш приводит реакцию ребенка: “Обратите внимание на выражение лица младенца, когда он доволен — сыт, спокоен, завернут в чистые сухие пеленки. Его взгляд нельзя назвать бессмысленным, ребенок просто наблюдает за тем, что попадает в поле зрения, и непосредственно реагирует на это: если вы скорчите ему рожицу — он заплачет, если улыбнетесь — он засмеется в ответ. И улыбка, и плач — всего-навсего ответ телесно-духовной единицы на внешнее событие. Ребенок не подумает: “Этот бородатый дядя пугает меня, а вот тот, другой, хороший и совсем не страшный. Дай-ка я ему улыбнусь”. Ребенок не будет так рассуждать, его реакции непосредственны”, Рамеш часто рассказывает историю о том, какой научился отстранение воспринимать боль:

Много лет назад мне сделали операцию по удалению аппендикса. Это было в 1948 году, еще до того, как у меня появился первый гуру. Хирург предупредил, что будет больно, но в случае необходимости медсестра сделает обезболивающий укол, так что у меня все будет в порядке. Я испытал чувство облегчения, узнав об этом, и вдруг в голову закралась мысль: “Дай-ка я посмотрю, какая будет боль”. И когда я почувствовал боль, я подумал: “Так, началось”. Не было никакой паники, может быть потому, что я знал: физические страдания можно прекратить в любой момент, попросив лекарство. Скорее всего, сознание этого и помогло пройти эксперимент до конца. Я спокойно и отстранение переносил постепенно усиливающуюся боль, пока наконец она не стала равномерной. И тогда я подумал: “А ведь если бы я испытывал подобные страдания постоянно, с самого рождения, то привык бы к этому, боль стала бы частью меня самого”. Операция была сделана в восемь часов утра, а мой опыт по отстраненному восприятию боли продолжался до шести часов вечера, пока не пришла медсестра с ужином и не сказала, что может сделать обезболивание, чтобы я заснул. На что я ответил: “Хорошо, так и быть, мой эксперимент завершен”. Медсестра сообщила об этом хирургу. “Я и не представлял, что у вас такая способность переносить болевые ощущения”, — удивился врач. “Доктор, я всю жизнь был уверен, что мой болевой порог гораздо ниже, чем у других”, — ответил я.

Следующая история показывает, по словам Рамеша, “реакцию на реакцию”, т. е. то, как думающий разум вмешивается в состояние отстраненного наблюдения:

Один мой друг потерял жену, с которой прожил пятьдесят пять лет. Когда через десять или двенадцать дней после похорон я навестил его, мой друг был все еще вне себя от горя. А ведь он сорок лет читал мудрые книги и думал, что достиг Понимания. Он сказал мне: “Все, что я прочел за эти долгие годы, все мое знание оказалось бесполезным, когда пришла настоящая беда и вся моя жизнь рассыпалась в прах”. После смерти жены он почти обезумел от горя, а сочувствие людей, приходивших разделить скорбь моего друга, только усиливало страдания. Он сказал: “И теперь, когда ты здесь, я все равно умираю от горя, хотя после ее смерти прошло уже почти две недели. А я думал, что стал джнани*, что достиг Понимания”.