Интервью

Директор был очень хорошим человеком. Он поддер­живал деятельность Махатмы Ганди и работал совер­шенно бесплатно, ибо считал, что индийские дети долж­ны расти и получать образование в лоне индуизма. В те дни большинство школ были либо государственными и светскими, либо являлись христианскими учебными за­ведениями, основанными миссионерами с Запада. Как сторонник и пропагандист ценностей и идеалов индуиз­ма, директор счел абсурдом наказывать меня за мисти­ческие переживания, вызванные звуками индуистской молитвы. Он отпустил меня восвояси, а в последующие годы мы стали хорошими друзьями,

Мой неослабевающий интерес к Кришне стал причи­ной невысокой успеваемости, не позволившей посту­пить в колледж. В восемнадцать лет я начал работать коммивояжером. Работа мне нравилась, потому что бла­годаря ей я мог колесить по всей Индии. В 1930 году,

когда мне исполнилось двадцать, отец решил, что я дол­жен жениться. Лично я не был в восторге от этой идеи, но, чтобы избежать семейных скандалов, согласился взять в жены девушку, выбранную моим отцом. Так я стал семейным человеком; у меня появились дочь и сын.

На протяжении нескольких лет мой давнишний ин­терес к Кришне уживался с новой увлеченностью — на­ционально-освободительным движением. Чтобы эта часть моего рассказа была вам понятна, нужно кое-что знать об условиях, в которых мы тогда жили и работали.

В тридцатые годы политика интересовала всех. Вла­дычество Британии над Индией трещало по всем швам. В воздухе витала убежденность в том, что стоит лишь правильно организоваться и поднатужиться, как коло­ниальной оккупации придет конец. Ганди, лидер борь­бы за независимость, развернул кампанию ненасиль­ственного сопротивления, надеясь, что если большин­ство индийцев откажутся подчиняться требованиям британцев, то те признают страну неуправляемой и пре­доставят нас самим себе. Для меня эта теория была не­приемлемой; я всегда верил в прямой путь и считал, что нужно противостоять британцам силой. Я думал: «Что следует делать, когда в твой дом ворвались какие-то лю­ди, полностью заняли его, а нас заставляют бегать во­круг них и выражать им свое почтение?» Ганди ответил бы: «Вежливо попросить их уйти, а если они не согласят­ся, отказываться выполнять их приказы». Мне такой подход казался трусостью. Я знал, что захватчики, присвоившие чужую собственность, не прислушаются к вежливым просьбам. Поэтому я предпочел бы взять в руки палку и выгнать их силой.