|
«Человеческое любопытство ищет прошлое и будущее И цепляется за эти понятия. Но постигать точку пересечения Безвременности и времени – занятие для святого. Не занятие даже, но нечто такое, что дается и отбирается Пожизненной смертью в любви, Страсти, самоотверженности и самоотдаче». Меня поразило, когда я читал это вчера, что «точка пересечения», о которой он пишет, – это то, где мы встретились ранее в этом году. Это, как мне кажется, та точка, в которой возникает истинная связь гуру – ученик, и наша встреча пробудила во мне понимание, которое до этого момента было для меня невообразимым из‑за его простоты и обыденности. Я благодарю вас от всего сердца. Со всей любовью, Роберт. 4 февраля 1995 г.Дорогой Рамеш! С течением времени я все больше и больше начинаю понимать, что это значит – быть человеком. Ментальные процессы, посредством которых я проживаю свою повседневную жизнь, погружаются в спонтанную недвижимость, глубокую недвижимость; и я без каких‑либо усилий погружаюсь в безмолвие сердца, насыщенное безмолвие. Это созерцание величия, красоты ничем не обремененного момента, где любовь – это все; но это не любовь к чему‑то конкретному. Эта любовь – своя собственная, не моя, эта заслуга не моя. Она не может быть моей, и это так прекрасно! Она приходит неожиданно, удивительно свободно, без необходимости в поддержке или подтверждении. Она просто есть. Нет ничего, что нужно было бы делать, есть только бытие – здесь и сейчас. Я – часть вашего сердца, и всегда был ею. ••••••• Впервые я встретился с Рамешем в Бомбее. После отъезда оттуда я отправился в Тируваннамалай. Через пару часов я уже взбирался на Аруначалу чтобы помедитировать в пещере Раманы Махарши. Я долгие годы мечтал о том, чтобы попасть сюда, и вот наконец я здесь. Усыпальница, старые фотографии Раманы, благовония и безмолвие – я чувствовал себя как дома. Какое‑то время я просто сидел, глядя на изображения великого учителя; простое пребывание там уже было медитацией – никаких мыслей, только безмолвие. Может быть, причиной того, что со мной произошло, было созерцание фотографий Раманы или сочетание этого процесса с беседой с Рамешем, состоявшейся несколькими днями ранее, но когда я сидел там, погруженный во внутреннее безмолвие, я внезапно осознал, что учитель не может быть – и никогда не был – чем‑то внешним по отношению ко мне; что и учитель и учение могут прийти только изнутри. Затем я глубоко погрузился в себя – и через несколько мгновений ясно увидел, что нет также и никакого «внутри». Понятия внутреннего и внешнего есть не более чем элементы концептуальной Вселенной. Во время моего созерцания две эти концепции оказались взаимно устраненными, и произошел выход за пределы ума. Все, что было, БЫЛО. Но в действительности не произошло никакого выхода, ибо не было ничего, за пределы чего можно было бы выйти. Когда происходит понимание, знание не относится ни к тому, ни к этому; да и вообще нет никакого знания. — 52 —
|