|
разнообразных водных артерий, и это ничуть ему не повредило. Я даже подозреваю, что бродяжья жизнь в раннем детстве идет собакам на пользу, и в этом убеждает меня история не только Черного принца, но - гораздо позже - и Джинечки с Кайсой. Бамби нашей повезло меньше - в ее первое лето машина была в ремонте. Да и возвращение наше оказалось весьма поучительным. В тот раз Феня с нами не ездила, оставшись на даче под присмотром милых наших друзей-соседей и хозяев. Когда мы вошли во дворик дачи, соседи и хозяева, чувствуя свою страшную и неизбывную вину за Фенины несчастья, наперебой принялись мне докладывать: - Феня-то ваша совсем как потерянная. Мурка бьет ее по-страшному, во двор не пускает. Фенечка, бедная, только разве ночью из дома выходит. Услышав мой голос во дворе (она всегда выходила на мой голос, даже когда удирала побродяжить в городе), кошка наша спустилась по лесенке со второго этажа, где было наше жилье. Шмыгнув, как только могла, незаметно, до самой "финишной прямой", она заметила наконец нас - и Рольфа. И вдруг... Она менялась на глазах. Полосатое тельце, еще недавно жалко поджатое, распрямлялось, обретая прежнюю горделивую осанку, изящная головка поднималась все выше. Сидевшая на излюбленном своем месте, на перилах крыльца, Мура напряглась и зашипела. Феня, не удостаивая соперницу ни единым взглядом, королевски-вальяжно спускалась с последних ступенек. Она снова сделалась Кошкой, У Которой Есть Своя Собака. И что с того, что собака эта совсем еще маленькая, что ее еще защищать и защищать?! После возвращения с дачи Рольф был впервые представлен собачьему обществу, собиравшемуся на вечерние прогулки в Итальянском садике, за зданием "Академкниги" на Литейном. Здесь впечатлений хватало... и у меня тоже. Пятимесячный дожонок Алмаз, налетевший на него с разгону в первый же вечер, стал закадычным приятелем. Вместе бегали, играли, вместе раскапывали клумбы и газоны. С догиней Лорой, оказавшейся двумя — 21 —
|