|
прогностическое высказывание. В эту же категорию попадают и те поступки животных, которые этологи называют начальными действиями - зверь начинает что-то делать, обозначая тем самым свои намерения ("если дальше так пойдет, могу и...") и резко обрывает начатое. Когда мне случается сделать собаке больно во время тримминга, мои нежнейшие и послушнейшие фоксы резко поворачивают к моей руке пасть с ощеренными зубами. Укусить не посмеют никогда и ни за что, но показывают: полагалось бы! И тут же подчеркнуто отворачиваются: да что ты, не укушу! И уши прижаты, и морда "подныривает" снизу в приливе раскаяния... К слову, начальная демонстрация агрессии входит в большинство звериных брачных ритуалов, и это тоже можно расценивать как прогноз: мы будем любить друг друга и все конфликты сойдут на нет! Однако даже у Бергмана, полнее прочих зоопсихологов описавшего собачьи речевые средства, нет определенности в истолковании смещенных реакций. На мой взгляд, это сугубо речевое поведение и в моей прагматической классификации оно имеет смысл оценки грядущего развития событий и демонстрации своих намерений. Дескать, знаю, что будешь ругаться, но все вытерплю, не удеру. Я - твой друг и дальше буду самым послушным на свете! Буду вести себя так хорошо, что ты просто не сможешь не смягчиться! Я вполне разделяю мнение Йорана Бергмана о том, что такое поведение не имеет ровным счетом никакого отношения к осознанию вины. Ведь действия, продиктованные глубинной собачьей природой, зверь виной никак не считает и считать не может! Примером тому - лужа-метка, оставленная на новехоньком ковре. Прекрасный пример прогностического высказывания, адресованного своим сородичам, - это тревожный лай Каськи, когда собаки нашкодили что-то в наше отсутствие. Переводится он примерно так: "А я вам говорила! Мама придет, нам не поздоровится!". И никакого другого — 141 —
|