Обезьяны, человек и язык

Люси: «ключ»

Во время нашей автомобильной прогулки, уже на обратном пути к институту, мы остановились, чтобы утолить жажду. Пока Роджер ублажал в машине Уошо, я принес ей из маленького магазинчика угощение. Итак, если не считать рассказов Роджера о прошлом Уошо, наша поездка была в высшей степени обыденной. Уошо, казалось, была счастлива сидеть за спиной своего старого друга. Мы как раз начали обсуждать детали проведенного Гарднерами сравнения между развитием Уошо и ребенка, когда в поле зрения появился институт и Уошо стало ясно, что прогулка уже подходит к концу. Хотя мысль о возвращении в клетку явно приводила ее в отчаяние, она не стала сетовать и, пройдясь с нами напоследок по парку, вошла в свое временное жилище. Когда Роджер запирал дверь, она молча печально глядела на него, подавленная тем, что вновь оказалась в столь грустном положении. Роджеру гораздо труднее было снести такую реакцию, чем любой открытый бунт. «Право же, хорошая она девочка», – сказал он, когда мы вышли.

3. ОПЫТ СРАВНЕНИЯ ДЕТЕЙ И ШИМПАНЗЕ

В своей работе в Рино Гарднеры возлагали большие надежды на сравнение данных, собранных при изучении языковых способностей Уошо, с аналогичными данными для детей. Если что и создавало атмосферу горячего энтузиазма, вызванного опытами Гарднеров, то это была не столько сама идея попытки обучить шимпанзе языку, сколько те результаты, которых они добились, и то сопоставление способностей шимпанзе и детей, которое они собирались провести. Вместо того чтобы испытать восторг от сознания, что отныне цивилизованный человек может беседовать с животным, общественность – и особенно ученые мужи, – казалось, были шокированы тем, что языковые способности человека и животных вообще можно сравнивать. Когда Гарднеры сообщили о своем намерении сравнить языковые способности детей и шимпанзе, они тем самым наступили на любимые мозоли сразу многим знаменитостям.

Задуманное Гарднерами сравнение детей и шимпанзе и реакция, которую вызвало это намерение, впервые породили проблему, как далеко способна Уошо вторгнуться в область, всегда считавшуюся принадлежащей исключительно человеку, – в область психики.

Уошо подвергли испытаниям, и уже первая реакция на полученные результаты задала тот уровень серьезности, с которой в дальнейшем оценивались ее языковые способности. Поначалу выявилось стремление приписать ее умение общаться с помощью жестов своего рода трюкачеству – чисто механическому, бессознательному повторению того, что делает человек. Но Уошо легко пережила такую критику. И в самом деле, она сурово разделалась и с теоретическими, и с эмпирическими попытками критиковать ее. Основные проблемы, вставшие перед Гарднерами при сравнении своих данных с данными, полученными на детях, были связаны с пробелами и недоказанными предположениями, которые обнаружились и при анализе бытующих представлений о средствах общения у людей, и в применявшихся ранее методах сравнения способов общения у животных и человека. Казалось, Уошо не только совершенно свободно разговаривала (в буквальном смысле этого слова), но сверх того она, фигурально выражаясь, много поведала нам о природе наук о поведении, в традициях которых были воспитаны ее учителя.