|
Как известно, отдельные (во все века, увы, немногочисленные) волевые личности, руководствуясь своими жизненными принципами, способны действовать наперекор любым инстинктам, включая даже самые мощные из биологических мотиваций поведения: страх смерти и стремление избавиться от физических страданий. И у животных наблюдается альтруизм, но безотчетный. Рискуя жизнью при защите потомства и т. п., они не размышляют о возможно фатальных для них последствиях своих действий, продиктованных инстинктом. Поэтому такое человеческое поведение как жертвенное служение идее, героические подвиги, совершаемые на трезвую голову, вполне осознанно, а не в состоянии эффекта даже, если цель их совершенно неразумна, все-таки не имеют полного аналога в животном царстве. То же можно сказать и о взлетах человеческого духа, творческих озарениях, даже, по всей вероятности, о сложносюжетных снах и о фантазии — этом мире словно второй («виртуальной») реальности, рождаемой в мозгу. Для таких высших проявлений свободы человеческого «Я» как добровольное восхождение на крест или на костер, зоологические параллели, попросту говоря, непристойны. Одним словом, в практически любом человеке, наряду с животным началом, уживается еще и другое, духовное, неодинаково развитое у разных личностей. В результате, наш внутренний мир по самой своей сути трагически противоречив. Что именно представляет собой духовное, «надбиологическое» начало (чисто человеческий «разум», «сознание», «душа»), наука, несмотря на все ее успехи, толком ответить не может. Однако только в нем — источник последней надежды на выход человечества из того тупика, в который оно само себя загнало к концу XX века. Вот таков вкратце перечень проблем, с которыми авторы этой книги хотели бы ознакомить читателей. Но, тем не менее, наша книга — вовсе не научный труд и не учебное пособие. Она даже — не научно-популярное произведение обычного типа. Дело в том, что в ней нарушены два следующих основных канона научно-популярного жанра. Во-первых, авторы научно-популярных произведений обычно стремятся излагать доходчивым языком нечто, относящееся исключительно к какой-то одной более или менее узкой области науки и не вторгаются в другие области. Во-вторых, считается дурным тоном совмещать в едином тексте проблемы естествознания с так называемой «гуманитарщиной», как-то: философия, история, экономика, политическая публицистика, цитаты из литературных произведений или применение в качестве примера литературных персонажей, собственные воспоминания сочинителей о виденном и пережитом. — 4 —
|