|
Во всех трех случаях получилось нечто совершенно удивительное. Обезьяны, шимпанзе, гориллы «заговорили»-таки на нашем, на человеческом языке! Правда «речь» их, особенно на первых порах, сводилась, в основном, к простейшим просьбам или командам, вроде: «дай» или «дайте, пожалуйста» (так уж учили), тот или иной конкретный предмет — яблоко, конфету, апельсин и так далее, иногда — с дополнением: «Дай, пожалуйста, банан и положи его в тарелку». Когда просьба выполнялась, следовал, возможно, не понимаемый, а просто выученный сигнал: «спасибо». Реже, впрочем, задавались и вопросы типа: «можно мне?» или «это кто (что)?» при виде разных незнакомых предметов и живых существ, в том числе, и на картинке. Сигнал — новый символ прекрасно запоминался, подчас, — с первого раза, и далее обезьяны успешно пользовались им во всевозможных комбинациях с другими символами, точь в точь как это происходит при усвоении речи у детей. Более того, обезьяны оказались способны выражать некоторые нехитрые мысли с переносом действия в будущее. Так, когда воспитательница Джейн садилась в машину, обезьяна Люси просигналила ей руками в окошко: «Я плакать», — то есть: «Когда уедешь, буду горевать». Выразить эту мысль в такой вот внятной форме не позволял сам жестовый язык американских глухонемых негров-амеслан: в нем имелись только обозначения предметов и действий, вроде: палец к уху — «слышу», «слух», «ухо», хлопок по бедру — «собака», «лай», тыльная сторона руки к подбородку — «дерьмо», «грязь»; палец в грудь, свою или собеседника — «я» и «ты». Поразительно, что, несмотря на такую убогость самих сигналов (вина людей), обезьяны, подобно человеческим детям, вскоре занялись и словотворчеством. Холодильник, в котором хранились фрукты, шимпанзе Уоши обозначила комбинацией известных ей жестов: «ящик» + «фрукт» = «фрукто-ящик», лебедя, впервые увиденного на пруду, она назвала «водо-птицей», а арбуз «водояблоком» или «сладкопитьем». Между прочим, впервые увиденных в зоопарке диких собратьев Уоши не признала за своих и обозвала «черными тварями». Все «разговаривающие» обезьяны самих себя считали людьми. Когда одной из них предложили игру: рассортировать фотографии людей и животных, включая ее же вид, собственные изображения она отложила к «людям», а прочих своих собратьев — к «зверям». На вопрос: «Почему?» — последовал ответ: «Я разговариваю». Умно! Даже не верится. Еще свидетельства ума. Горилле Коко, тоже обученной языку глухонемых, с возмущением показали разорванную губку: — 38 —
|