Агрессивность собак и кошек

Азарт, сопутствующий сбору бесполезных предметов на морском берегу, особенно наглядно демонстрирует нашу инстинктивную тягу к подобным занятиям. В других случаях картина смазана, потому что, когда человек имеет страсть (именно страсть, а не средство заработка) к сбору грибов, ягод, орехов, кажущаяся практичность этих занятий скрывает их суть. Так ли нам нужны эти грибы — ведь их можно купить, но вы любите их собирать. Может статься, что вы и есть их даже не любите. Но, собирая, вы счастливы, когда внутреннее чувство — «там, за этой березкой» — не ошибается, гриб там и есть. Это счастье предвидения, знания наперед, счастье сбывшегося инстинкта.
Слово это употребляется в быту как символ всего низменного, всего дурного в человеке. Инстинкты рекомендуется скрывать и подавлять. Инстинкту противопоставляется мораль и разум. Но в биологии, у этологов, слово «инстинкт» имеет иное значение. Им обозначают врожденные программы поведения.

Можно собрать очень сложную ЭВМ, но, пока ее не снабдят программами, она ничего не сумеет рассчитать. Программы — инстинкты ЭВМ. Так же и мозг. Чтобы начать действовать, он нуждается в программах: как узнавать задачи и как решать их, как учиться и чему учиться. Животное рождается с этими программами, с очень большим набором очень сложных и тонких программ. Они передаются с генами из поколения в поколение, их создает естественный отбор, без конца по-разному комбинируя малые, простые блоки в новые системы. Комбинации проверяются в судьбах — счастливых и несчастных — миллионов особей. Неудачные программы выбраковываются с гибелью особи, удачные — размножаются. Это и есть естественный отбор. Инстинкты вырабатываются медленно — так же долго, как и новые органы, а став ненуж­ными, перестраиваются или разруша­ются медленно, зачастую не быстрее, чем морфологические приспособле­ния — число пальцев, форма клюва, строение зубов.

Наши предки были не беднее инстин­ктами, чем любые другие животные. Множество инстинктов, которые уна­следовал человек, не только не успели разрушиться, но более того, они не исчезнут никогда. Потому что они нуж­ны, потому что они по-прежнему слу­жат, составляя фундамент новой, рассу­дочной деятельности. Она развивалась не на пустом месте, а от врожденных программ.

И инстинкт собирателя содержащий в себе стремление искать, различать, классифицировать, учиться, награжда­ющий нас за правильное применение программы радостью удовлетворения, — этот инстинкт проявляется не только в атавизмах — сборе даров природы. Он в азарте коллекционера марок и этикеток, он в страсти зоолога и ботаника соби­рать и классифицировать коллекции животных и растений, он и в неутомимой жажде геолога к пополнению коллекций минералов.