|
Далее в комментарии Вьясы речь идет о следующем: хотя сознание и едино, но в силу того, что оно конституируется тремя Гунами и эти гуны всегда существуют в неодинаковой пропорции, сознание представляет собой различные модификации, обусловленные множеством взаимных противоречий, и пребывает поэтому в разных состояниях. Вьяса показывает, что рассеянное и другие состояния сознания характеризуются в зависимости от обстоятельств многообразием подчиненных свойств. „... По своей сути — ясность..." Саттвический модус сознания есть саттва, преобразованная в собственную форму сознания. Именно он в форме ясности обнаруживает себя как преобладание саттвы в сознании. Когда в этом сознании раджас и тамас несколько слабее, нежели саттва, но по интенсивности равны друг другу, тогда о сознании в комментарии Вьясы и говорится, что ему приятны господство и чувственные объекты — звуки и прочее. Действительно, при преобладании саттвы сознание старается сконцентрироваться на реальности; но оттого, чтоистинная реальность как бы обволакивается тамасом, сознание воображает, что способность становиться таким же мельчайшим, как атом и т. п., — это и есть сама реальность, и стремится сконцентрироваться на ней. Но, сконцентрировавшись на момент, оно рассеивается раджасом, так и не достигнув устойчивости даже в этом; такая воображаемая реальность становится лишь чем-то приятным для сознания. Что касается естественного влечения сознания к звукам и прочим чувственным объектам, то оно хорошо известно из повседневной практики. Поэтому о таком сознании и говорится как о рассеянном. При разъяснении „привязанного" состояния Вьяса упоминает также и сознание в состоянии замешательства: „Оно же, связанное с тамасом..." Ибо когда тамас, возобладав над раджасом, начинает возрастать, тогда, поскольку раджас не способен рассеять тамас, блокирующий саттвическии модус сознания, оно, сознание, будучи пронизано тамасом, склоняется „к неправедности, незнанию, неотрешенности и утрате собственной силы". Незнание определено как ложное знание или заблуждение и как сновидное знание, обусловленное несуществованием объекта. Отсюда делается понятным, почему Вьяса упоминает также сознание в состоянии замешательства. Утрата собственной силы есть препятствие, противодействие желанию, проявляющееся во всем. Смысл сказанного выше в том, что сознание в таком состоянии проникнуто неправедностью и т. д. Но когда этот же самый саттвическии модус сознания выходит на первый план и саттва при сброшенном покрове тамаса сопровождается раджасом, тогда сознание устремляется к праведности, знанию, отрешенности и суверенности, — как об этом говорится в комментарии: „При сброшенной пелене невежества..." — и т. д. Тамас есть невежество; именно он и служит тем препятствием, об устранении которого было сказано выше. — 121 —
|