|
На это Джецюн сказал: «Я выполню твою просьбу, но передам тебе только часть этой силы». И Джецюн вернул боль из двери и направил ее Цапхуве, сказав ему, что посылает только половину боли, и спросил, как он оценивает ее силу и как он ее переносит. Для геше боль оказалась столь невыносимой, что он едва не потерял сознание. И когда он испытал на себе эту боль, которую из-за него переносил Джецюн, его охватило глубокое раскаяние. Положив голову под ноги Джецюна, он каялся, проливая потоки слез: «О Джецюн, Святой Владыко. Эта болезнь, как сказал ты сам, послана тебе этим существом, одержимым эгоизмом и завистью. Я молю тебя, возьми все мое состояние, движимое и недвижимое, и прости мне это преступление, дабы злая карма не настигла меня». Так как эти слова были произнесены в духе искреннего раскаяния, Джецюн увидел, что он действительно покаялся, и с радостью простил его. Вернув всю боль себе, он сказал: «Я никогда не владел[279] никаким домом, никакой собственностью, а сейчас на пороге смерти, когда мне вообще не нужно никаких вещей, что я буду делать с твоим имуществом? Оставь его себе, и больше не нарушай установлений Дхармы. А я буду искренне молиться за тебя, чтобы тебя не постигла злая карма за твое преступление и чтобы ты избежал страданий». И он спел гимн: «Почтение стопам Совершенного Марпы! Даже Пять Смертных Грехов, беспредельных по их злым последствиям, Могут быть искуплены, если своевременно в них покаяться. И поэтому пусть мои заслуги и блаженство, Вкушаемое мной со всеми Буддами прошлого, настоящего и будущего, Истребят злую карму всех живущих. Пусть и твоя доля несчастий Целиком перейдет ко мне и будет также нейтрализована[280]. Мне жаль того, кто делает зло Своему гуру, наставнику или родителям. И пусть плохая карма, рожденная этим злом, Будет съедена мной и тщательно переварена. Пусть твоими товарищами не будут исполненные порока, И во всех твоих будущих существованиях Пусть ты будешь встречаться с добронравными друзьями. Пусть никто из злобных побуждений не сделает тебе того, Что исчерпает твою заслугу». Это принесло утешение геше. Радость и вера переполняли его, и он поклялся, что отныне и до самой смерти он не совершит ничего недостойного и посвятит свою жизнь религии. Он сказал Джецюну: «Из-за любви к богатству и собственности я творил зло. А теперь мне не нужны ни дома, ни земли, ни деньги, ни вещи. Поэтому если даже Джецюн в них не нуждается, они могут быть использованы для оказания материальной помощи ученикам и последователям во время их обучения. И я прошу вас принять их от меня». — 146 —
|